Охота на морошку

Оксана Ливанова Охота на морошку

Окончательно и бесповоротно устав от «серых» будней, я написал заявление на отпуск. Выслушав от начальства какой я нехороший, отпустили. Всё-таки три года не был там, и изрядно соскучился по свободе. Я мужик холостой, не обязанный никому отчитываться в графике своих отпусков и жизненных позиций, решил, что пора ехать к своему другу — однополчанину. Мы вместе служили в медсанчасти лейтенантами, после медицинского университета. Он звал давно, и о красотах мест, где его «обязала» жизнь «быть» рассказывал с «душой» и вдохновлённо. Подсчитав свои денежные средства, и решив, что вполне «потяну» расходы, связанные с дорогой, звякнул своему другану. Он обрадовался, пообещал мне райские каникулы, с обильным возлиянием «беленькой» и охотой на морошку. Про эту ягоду он мне все уши «прожужжал», и несколько раз высылал баночки с вареньем, которое виртуозно делала его жена. Вкуснятина необыкновенная, и в лечении простуды — незаменима. Вот я и решился на поездку, в надежде «подышать» и поохотиться. Взяв билет на самолёт в Мурманскую область на полуостров Рыбачий, и собрав свои вещи в походный рюкзак, рванул навстречу отдыху.

Семь часов полёта оставили во мне неизгладимые впечатления. Бумажный пакетик, в который я складывал свой давно переваренный завтрак и обед, это минимум унижений, который я испытал. Соседи по креслам самолёта вполне терпимо к этому относились, по причине того, что сами это делали, в те же бумажные пакеты. Воздушные ямы забирали у нас последнюю человеческую «терпелку», и народ начал справляться с трудностями полёта так сказать — кто на что способен. Бабуля в соседнем ряду вспоминала все молитвы, которые знала, и которые совершенно не знала. «Отче наш…» звучал из неё гораздо чаще, чем мат — перемат рядом сидящего толстопузого мужика. Ничего не помогало, весь самолёт “выбрасывал» содержимое желудка и в особо тяжёлые моменты, когда самолёт камнем летел вниз, вспоминал Бога. Я как врач, собираясь с остатками разума, боролся со страхом, и помогал преодолеть его соседям, по несчастью. Ну как помогал, старался не мешать людям, и наблюдал.

— Мадам, вы можете хоть как — то попадать в бумажный пакет? — спросил вихрастый рыжий парень, сидящий в кресле в соседнем ряду, — мои брюки уже все в вашем завтраке, и мне совершенно не хочется знакомиться с вашим обедом, потому что думаю, что там для меня не будет ничего интересного.

— Я что, виновата? — ответила женщина в цветастом платке, — я может умру сейчас от инфаркта. Видишь, чего творится? А ты про брюки беспокоишься свои.

— Мне тоже плохо, знаете ли, но я же не демонстрирую вам своё «нутро»? Я культурно в пакетик поплевал, и хорошо мне — продолжил диалог вихрастый.

— Я не снайпер, у меня стопроцентное попадание не получается молодой человек.

— Давайте поучимся тогда, нам ещё час лететь — сказал рыжий и виртуозно надел ей новый пакет на подбородок. И очень вовремя это сделал, потому что очередная воздушная яма, нам всем, в очередной раз, почистила желудок.

Когда самолёт выпустил шасси, и мы почувствовали, что колёса начали «шкрябать» асфальт, аплодировали пилотам практически стоя. Хлопали и поздравляли друг друга, с тем, что выжили. Я взял рюкзак из отсека ручной кладки и вслед за остальными пассажирами, вышел из самолёта. Сырой и влажный воздух остудил кожу лица, и хотелось есть его ложками, настолько это был вкусный воздух.

Серёга встречал меня в аэропорту с распростёртыми объятиями. Увидев меня, заржал в голос:

— Судя по твоему зелёному как «трояк» лицу, ты в «болтанке» побывал?

— Смешно тебе, — обнимая друга смеялся я, — я чуть правую почку не выкинул, пока в пакетик «тошнил».

— Плохо конечно, но в этом есть и свои плюсы. Жена стол накрыла, будешь есть с аппетитом. С голодухи её плохую стряпню сглотнёшь не морщась, обещаю — сказал улыбающийся Серёга, и мы пошли к машине.