Океан. Выпуск тринадцатый

Вот когда карты сошлись. Увиденные мной в Морском музее фотографии были копиями тех, кенигсбергских. Как они попали в Кенигсберг? Ясно — их мог привезти сюда только разведчик. Немец, живший в Кенигсберге, не мог сделать таких снимков ни «на память», ни получить в качестве «сувенира»: между Германией и Россией в то время, когда снимки были сделаны, шла война.

Подтверждения к этим своим раздумьям я нашел и в комментариях к очерку Крылова, опубликованном во втором издании его книги «Некоторые случаи аварии и гибели судов».

«…Линейный корабль «Императрица Мария» стал жертвой диверсионного акта со стороны германских шпионов».

«Гибель «Императрицы Марии» от германской диверсии не предположение, а вполне обоснованный факт. Подтверждением этого может служить, в частности, следующий случай. Однажды в Военно-морской музей явился неизвестный иностранный морской офицер и предложил коллекцию фотографий «Императрицы Марии», произведенных в момент гибели корабля.

Заключение экспертизы, последовавшее за изучением снимков, не допускало двух толкований: «Подобную серию снимков могли сделать лишь люди, знавшие день и час замышлявшейся диверсии, иначе говоря — участники диверсионного акта».

«Действительно, — прокомментировал мне снимки и сложившуюся в связи с их находкой ситуацию один из крупнейших фотоэкспертов, — происхождение этих снимков не может вызвать двух толкований. Во-первых, кто бы разрешил фотолюбителю фотографировать в военное время Северную бухту Севастополя, где стояли военные корабли? Никто. Тем более что все газеты кричали тогда о германском шпионаже. Такой человек немедленно обратил бы на себя внимание и был бы задержан. Во-вторых, для того чтобы сделать такую серию, нужно заранее выбрать и точку съемки, и иметь необходимое количество пленки. В-третьих, трудно представить себе фотолюбителя, ежели бы даже такой нашелся, который бы встал ни свет ни заря к утренней побудке на кораблях, когда произошел взрыв, чтобы сделать снимки, которые можно спокойно сделать днем, при гораздо лучшем освещении».

Нет, фотолюбительство здесь исключалось.

Вот когда стали в один ряд оказавшиеся совершенно идентичными находки у Королевского замка в Кенигсберге и снимки, предложенные Морскому музею таинственным посетителем, пожелавшим остаться неизвестным.

Видимо, для этого у него были достаточно веские причины…

ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ И ВТОРАЯ СМЕРТЬ

Но что же стало с самой «Императрицей Марией»?

История ее, как мы знаем, должна была иметь продолжение: когда Крылов, расследовавший причины катастрофы, вернулся в Петербург, он был назначен председателем организованной при Морском техническом комитете комиссии для проектирования мер к подъему «Марии».

Нужен был проект максимально экономичный и оперативный: кто мог знать тогда, сколько протянется война, а морское дно для новейшего линкора в такой ситуации — не лучшее местонахождение. «Мария» должна была вернуться в строй.

Крылов мыслил все это себе следующим образом: