Океан. Выпуск двенадцатый

…Было бы лучше, если бы эту радиограмму не приняли. Но, видимо, радист пароходства был опытным. Прижав плотнее телефоны, он весь поглотился в слух — вызов был еле слышен. Сигналы то появлялись, то куда-то уплывали. Включив тумблер ограничителя помех, радист пароходства услышал вызов яснее. Тут же поставил номер радиограммы, начал заполнять бланк. Дав подтверждение на принятую радиограмму, радист пробежал глазами текст и вздрогнул. Машинально открыл ящик стола, вынул брошюру «Указания по организации судовой радиосвязи», волнуясь перелистал ее и, найдя раздел о кратких указаниях по радиообмену, прочел перечень сведений, которые запрещается передавать в эфир…

Капитан плотовода «Крылов» информировал начальника пароходства о том, что старший штурман Голованов самовольно покинул судно.

Вложив радиограмму в папку с надписью «Срочно», радист вышел из диспетчерской и заспешил к кабинету начальника пароходства. Без стука вошел, молчаливо положил на стол папку и вышел. Начальник, слушавший своего заместителя по перевозкам и движению флота, раскрыл папку…

— Николай Михайлович, у меня все, — почувствовав, что его не слушают, сказал заместитель.

— Хорошо, оставьте мне ваши записи, — думая уже о своем, попросил начальник. — Я разберусь.

Как только заместитель вышел, Николай Михайлович откинулся на спинку кресла, взглянул еще раз на текст радиограммы, встал и подошел к карте бассейна реки. Где-то здесь плотовод «Крылов», лидер соревнования, шел за рекордным плотом. О судне, его экипаже передавали по радио, печатали в газетах. Успехами плотовода интересовался министр. И тут такое ЧП.

Николай Михайлович сжал кулаки, резко разжал их и потер пальцами виски. Что и говорить, ни один навигационный год не проходит без происшествий. Все вначале идет хорошо — и раз… Попытался представить себе этого штурмана Голованова и не мог. Нажал кнопку селекторной связи.

— Василий Яковлевич, — обратился он к кадровику, — какие суда сейчас в районе «Крылова»?

— «Пламя» буксирует плот, на подходе буксировщик «Бойкий».

— Вы еще ничего не знаете про Голованова? — спросил он.

— Не-ет, а что?

— Да вот отмочил он тут. Захватите-ка его дело, пожалуйста, да зайдите ко мне.

— Хорошо, сейчас.

И вновь задумался, но теперь уже о другом, о пароходстве. Сравнить его нельзя ни с каким другим учреждением. Потому как в любом учреждении в нужный момент можно всех собрать сразу, а тут он один, суда разбросаны на тысячи километров друг от друга. Из пароходства идет координация их движения. Вот что случилось на «Крылове»? Почему в такой момент, когда весь экипаж на хорошем счету, когда список с их фамилиями отправлен в Москву для поощрения, случилось такое?

Тем временем кадровик, волнуясь, перелистывал личное дело штурмана Голованова. Убедившись, что оно аккуратно подшито, пронумеровано, встал из-за стола.

«Голованов, Голованов, что же ты натворил?» — терялся он в догадках, идя по коридору.

Навстречу попадались сослуживцы, здоровались, кадровик лишь машинально кивал в ответ головой. Беспокоила неизвестность. Он сам ведь направил Голованова на плотовод.

— Бойко! Там же матрос Бойко! Не он ли всему виной? — Кадровик вернулся назад, решив взять еще и дело матроса.

…Бойко был простым матросом речного пароходства, но его личное дело было пухлым, как рукопись романа: докладные капитанов, различные справки, объяснительные, выписки из приказов.

Проще было бы уволить его, материалов хватало, но оставался всего год до призыва его в армию. Жаль было парня.

Перед тем как войти в кабинет, Василий Яковлевич осмотрел себя, одернул китель.

— Разрешите, Николай Михайлович?

— Давайте, давайте. — Начальник пароходства нетерпеливо протянул руку. — А почему два?

— Второе матроса Бойко, — волнуясь, пояснил кадровик. — Мне кажется, что все могло произойти из-за него.

— Это почему же?

— Матроса Бойко штурман Голованов взял под свою ответственность. Мы его хотели увольнять, а он взял на исправление.

— Вот как? — Начальник удивленно покачал головой и стал листать дело. — Так натворил-то Голованов, а не Бойко. Он самовольно покинул судно. Один.

Кадровик лихорадочно вспоминал все прежние поступки штурмана и ничего понять не мог.

— Вы не знаете, почему он так мог сделать? — обратился начальник.

— Не-ет, даже не догадываюсь, — чуть заикаясь, ответил тот.

* * *

— Вася, у меня мечта попасть на самый отстающий теплоход, какой только есть в пароходстве.

— Ты что? Зачем тебе это нужно? С отличием закончил училище, тебе прочат капитанский мостик на самом современном теплоходе, а ты о какой-то колымаге бредишь.

— Себя надо проверить. Понимаешь — себя. На что ты годен. А для этого необходимо начать с самого низа, — горячо доказывал другу высокий худощавый парень в чуть заломленной набок мичманке.

— Брось чепуху молоть, Голованов. — Василий положил руку другу на плечо. — У тебя направление на пассажирский теплоход — и какой! Чистенький, свеженький, нарядные пассажиры, пассажирочки.

— Брось, Вась. Я же серьезно.