Ой, зибралыся орлы...

Затем запорожцы стали нести на Дунае постоянную дозорную службу, имея частые стычки с неприятелем на воде и суше. А в конце июня генералу Вейсману был доставлен ордер от фельдмаршала Румянцева: запорожской флотилии под командованием капитана первого ранга Багаткина перепроводить из Измаила вверх по Дунаю пять русских галер. В Браилове был получен новый ордер: шести чайкам с прикомандированными к ним тремя русскими офицерами во главе с секунд-майором Беличем остаться на месте, а флотилии с двумя русскими офицерами — подполковником Якубовским и ротмистром Сахновским — следовать к реке Яловице в распоряжение генерал-квартирмейстера Боура.

И вот он, секунд-майор Белич, должен нарушить с запорожцами водное сообщение между неприятельскими дунайскими городами Исакча и Мачин…

Нет ничего удивительного, что ты, подпоручик Пиери, с таким восхищением уставился на запорожцев. Еще бы — герои, храбрецы, самое романтическое рыцарство Европы! А вот как ты, мил-друг Николенька, смотрел бы на них, ежели бы логово сих беглых мужиков и смутьянов располагалось всего в нескольких днях пути от твоего родного маетка, а дружки этих храбрецов — а может, даже кто-то из них! — не так давно подняли на пики твоего отца и старших братьев? А, Николенька Пиери? Для тебя, чужестранца, они — не знающие поражений воины, а для меня, украинского шляхтича, — возможные будущие Наливайки, Зализняки, Гонты. А это не одно и то же! Так-то, подпоручик. Однако воевать с ними бок о бок придется тебе и мне: оба мы офицеры и приказ для нас свят.

— Сотник Получуб, — пробасил запорожец в низко надвинутой на лоб шапке.

— Надеюсь, ваши казаки готовы к предстоящему поиску? — осведомился Белич, не обратив ни малейшего внимания на других казачьих старшин.

— Да. Покуда отсыпаются на бережку, а после вечери все как один будут в чайках.

— Где вы намерены действовать?

— Супротив горы Буджак. Там, где в Дунай впадает речка Алалуй. Самое удобное в округе место.

— Как собираетесь попасть туда?

— От нашего Галацкого поста держу путь по речке Микуле, затем через озеро Плоское вхожу в речку Алалуй. Спускаюсь по ней в Дунай и устраиваю в прибрежном кустарнике засаду.

Белич с интересом взглянул на Получуба: сотник точь-в-точь повторил план, разработанный секунд-майором час назад. Однако Белич имел перед глазами карту, а откуда так прекрасно знает местность сотник? Приказ о ночном поиске был получен в полдень, так что обследовать окрестности верхом или на лодке у запорожцев возможности не было. Неужто это вчерашнее мужичье?.. Не может быть!.. А впрочем…

— Сотник, я здесь впервые. Не могли бы вы указать предстоящий маршрут по карте?

— Друже есаул, карту, — спокойно бросил Получуб через плечо.

Один из старшин вытащил из-за пояса свернутую в свиток карту, протянул сотнику. Тот развернул ее, положил на ствол пушки, достал из ножен кинжал.

— Прошу, секунд-майор.

Просто «секунд-майор» без «господин» или «пан»? Что за панибратство? Как он смеет? А почему бы и нет? Получуб — сотник, у него под командованием триста человек при шести пушках — а это сила, которой может распоряжаться далеко не всякий секунд-майор. Как ни прискорбно, но по служебному положению Белич и Получуб примерно равны. К тому же он сам, обращаясь к сотнику, первым опустил обращение «господин» или «пан» и немедленно получил ответ той же монетой.

Оказывается, ты вовсе не так прост, сотник, как кажешься на первый взгляд. На вид мужик мужиком, а прекрасно смог понять, чем и как задеть за живое и поставить на место вознамерившегося показать свое превосходство над тобой офицера. Но как обращаться к тебе в дальнейшем? Без «господина» либо «пана» нельзя: подобная ответная фамильярность для него, потомственного шляхтича, офицера и кавалера, унизительна. Значит, придется перейти на строго официальный тон и называть Получуба «паном» или «господином». Боже, до чего он дожил! Язык не поворачивается! Однако из двух зол нужно выбирать меньшее.

Белич приблизился к Получубу, склонился над картой.

— Я весь внимание, господин сотник.

— Вот наша бухточка… — начал Получуб и легонько ткнул кончиком кинжала в точку на карте.

Чем дольше он говорил, тем в большее изумление повергал секунд-майора. Запорожский старшина прекрасно разбирался в карте! Не просто читал ее, а четко, ясно представлял как общий характер изображенной на ней местности, так и индивидуальные особенности отдельных ее участков. Подобным умением не обладали многие знакомые Беличу офицеры, даже ходившие в немалых чинах и не один год занимавшиеся штабной работой. К примеру: «…у сей излучины надобно отойти от берега на середину реки, поскольку при столь крутом изгибе течение подле него наверняка замедлено и там может иметься отмель, не означенная на карте». Ай да сотник! Хоть сейчас назначай тебя в квартирмейстерскую часть! Тем более что усвоил ты и азы штабной культуры: не тычешь в карту пальцем, а ведешь по ней кончиком кинжала, как указкой. Вот тебе и мужичья порода!