Ограниченный конфликт

Виктор еще раз придирчиво оглядел кабину своего «Сокола». Приборный экран горел нежным зеленым светом, означавшим: «Все в норме, самолет готов к вылету». Летчик запустил тестирование систем. По экрану побежали строчки отчета. «Двигатели в порядке. Топливо – полный бак. Система наведения работает надежно. Боекомплект 140 %. Головки самонаведения ракет на предохранителях». «Когда летим, человек?» – это уже шутка техника, запрограммировал бортовой комп на такой непритязательный запрос.

По идее, механики должны были проверить самолет перед вылетом. Но Виктор привык полагаться только на себя. Старший лейтенант авиационной группы авианосца «Валерий Чкалов» Виктор Антонович Погостин в свои двадцать шесть лет уже прошел через два военных конфликта. На своей шкуре понял, как надо относиться к технике.

Пять лет назад, в бою над Гедеоной, третьеразрядной сырьевой планеткой, его «Сокол-19М» был сбит израильским «Старкетом». Это был первый бой для молодого желторотого лейтенанта, только что окончившего летное училище. Тогда Виктор сумел посадить горящую машину в расположении своих войск, а через два дня одержал свою первую воздушную победу: свалил штурмовик «Лэнгли». Два года назад в небе над Стеллером у лейтенанта Погостина неожиданно заклинила система наведения лазеров на его новеньком «Соколе-25». После боя механики выяснили, что просто был пережат световод привода лазерных пушек. С тех пор Виктор всегда самолично проверял машину перед вылетом. Так надежнее.

Бортовой компьютер закончил тестирование, цвет экрана остался нежно-зеленым: «Все в норме. Ни одного сбоя». Летчик расстегнул гермокостюм и извлек наружу маленький медный крестик. Старая примета. Если пред боем поцеловать нательный крестик, то все будет хорошо. Товарищи, пилоты никогда не смеялись над этой приметой. Большинство летчиков авианосца сами были немного суеверны. Или талисман в кармане, или особый обряд подхода к боевой машине. Как, например, майор Журавлев всегда садился в кабину с правой ноги. Только с правой, иначе удачи не будет. Командир третьей эскадрильи Вячеслав Страхов нарисовал на носу своей машины пенис. Шутники говорили, что образцом послужил собственный член Вячеслава Неждановича. А в бою к нему часто обращались не по имени, а по хлесткому прозвищу на букву «Х». Но несмотря на такое оригинальное украшение, а может, благодаря ему, «Сокол» комэска всегда возвращался в ангар с полупустыми патронными ящиками и без единой царапины.

– Ребята, проверьте звенья, – прозвенел в ушах голос командира первой эскадрильи Дикобраза. Свое прозвище он получил за патологическую нелюбовь к парикмахерам.

– Звено, доложите готовность, – Виктор переключился на внутренний канал связи.

– Второй готов, – мгновенно прозвучал ответ.

– Четвертый готов, – с секундной заминкой ответил ведомый.

– Антибиотик, что случилось?!

– Третий, готов!

– Что случилось? – повторил вопрос Виктор.

– Заклинило пушку, Христианин. Уже исправлено, – доложил Антибиотик.

– Проверь еще раз.

– Все нормально. Я готов к вылету, – повторил Антибиотик.

В 134-м истребительном полку летчики обращались друг к другу исключительно по прозвищам. Обычай возник в незапамятные времена еще при формировании полка и с тех пор фанатично поддерживался всеми пилотами. Начальство морщилось, но терпело. Главное, чтобы пилоты дело знали, а как они друг друга называют, дело десятое. Правда, Виктор слышал, что в штабе эскадры 134-й полк именуют одним емким словом: «Зоопарк».

– Звено готово, – доложил Погостин и тихо спросил: – Когда вылет, Дикобраз?

– Не знаю, – тем же заговорщицким шепотом отозвался комэск, – я сам еще не знаю.

Словно в ответ на вопрос Виктора медленно поползли вверх двери авиационного портала. За тонкой пленкой герметизирующего поля далеко впереди светилась атмосфера планеты.

– Приготовиться к вылету, орлы! – прогремел голос командира полка, по приборному экрану побежали строчки боевого задания: «Очистить район. Провести разведку». Комп истребителя получал тактические координаты и вектор входа в атмосферу. К счастью, авианосец висел прямо над своим квадратом ответственности, меньше времени на полет в вакууме. Виктор всегда настороженно относился к этому участку пути, от авианосца до атмосферы. Скоростные и маневренные над поверхностью самолеты в космосе превращались в тихоходные неуклюжие мишени. Точнее говоря, они просто не могли идти с космическими скоростями в надпространстве.

Машины одна за другой покидали авианосец. Виктор почувствовал, как его «Сокол-25» пришел в движение, и по команде стартового робота включил двигатели. В этот момент летчик играл роль простого пассажира, все маневры выполняла автоматика. Транспортер взгромоздил машину на стол катапульты. Стартовый толчок, вдавивший Виктора в кресло. Машина пулей сорвалась со стола, пробила пленку силового поля и очутилась в космосе. Виктор бросил истребитель вниз, к раскинувшейся до самого горизонта облачной пелене планеты.