Огр! Огр!

Сирена оказалась зрелой русалкой, чья красота в молодости была сногсшибательной, да и сейчас она смотрелась не намного хуже. Очевидно, все это время она жила благодаря рыбной ловле и казалась вполне довольной судьбой.

— Мы принесли вести от твоей сестрицы горгоны, — возвестила Танди, когда они по мелководью перебрались на остров.

Русалка немедленно заинтересовалась. Она выбралась из воды, приняла человеческий облик — попросту ее рыбий хвост стал парой очаровательных ножек — и пошла навстречу гостям, в то время как превращение продолжалось. В воде она находилась совершенно обнаженной, что не имело большого значения, поскольку вся нижняя половина ее тела была рыбьей. А сейчас, по мере высыхания, чешуйки, покрывавшие ее хвост, превращались в отливающее металлом чешуйчатое платье, закрывавшее не только ножки, но и верхнюю часть торса. По причине, которой Загремел никогда не понимал, не было ничего зазорного в том, что русалки демонстрировали обнаженную грудь, однако человеческим женщинам это не дозволялось. Хвостовые плавники русалки превратились в пару маленьких туфелек. Волшебство, конечно, пустяковое, но удобное. В конце концов, подумал Загремел, ноги у нее так не замерзнут.

— Моя сестренка! — воскликнула сирена. Ее грудь под свежевозникшим платьем вздымалась от волнения. — Как ее дела?

— Ну, она теперь замужем за добрым волшебником Хамфри...

— О да, я слышала! Но как она себя сейчас чувствует?

— Сейчас? — Танди наморщила лоб, пытаясь понять.

Загремел ухватил суть вопроса сирены.

— Она хочет знать, не беременна ли Горгона, — прошептал он.

Танди растерялась:

— О... этого я не знаю. Я не думаю. Но она выглядит вполне счастливой, и волшебник тоже... Сирена нахмурилась: — Я так рада, что она нашла себе пару... Хотелось бы мне, чтобы и я...

Только теперь, вблизи, пользуясь увеличительным стеклом своего интеллекта, Загремел понял наконец, что сирена вовсе не счастлива. Она утратила почти всю свою неотразимую магию лет двадцать назад, а теперешняя жизнь не удовлетворяла ее...

Раньше Загремела не волновали подобные вещи. Огров мало заботят подробности жизни мифических существ. Теперь, благодаря проклятию косящих глаз, Загремел понимал, в чем проблема сирены, и чувствовал также необходимость облегчить ее ношу.

— Мы направляемся к озеру Огр-Ызок. Может, если ты тоже отправишься туда, найдешь себе там пару... Сирена просияла: — А что, может быть!

— Но мы не знаем, как найти дорогу. Безумие мешает, — добавил Загремел.

— Досадная помеха, — согласилась сирена. — Но ее можно и обойти.

— Мы бы хотели знать как.

— Ну, можно воспользоваться котапультой. Только тогда придется платить коту.

— И чем ему платят? — встревожилась Танди. — Если он что-то вроде демона, то вряд ли нас это устроит!

— Он любит кошачью мяту, а ее нелегко добыть.

— Загремел добудет, — радостно сообщила Танди. — Он победил древопутану и целый отряд муральвов.

— Ну да, он же огр, — со знанием дела подтвердила сирена. — Для огров это обычное дело.

— Почему бы тебе не пойти с нами и не показать, где растет кошачья мята? — предложила Танди. — А потом мы все вместе пошли бы к котапульте и отправились на озеро Огр-Ызок.

Сирена задумалась.

— Не уверена, что от меня будет много пользы. И я никогда еще не путешествовала в одной компании с огром. — Она повернулась к Загремелу: — Ты ручной? Я слышала немало плохого об ограх...

— И все это верно! — согласился Загремел. — Огры — худшие из двуногих негодяев. Но я воспитывался в окрестностях замка Ругна, так что меня можно считать относительно цивилизованным.

— Когда ты узнаешь его получше, он и тебе покажется очень милым, — вмешалась в разговор Танди. — Он никогда не грызет кости друзей.

— Что ж, рискну, — решилась сирена. — Я отведу вас туда, где растет кошачья мята.

Она расправила платье, уложила в мешок несколько рыбешек, чтобы было чем перекусить в дороге, и повела их на восток от озера.

Кошачья мята росла в укромном уголке джунглей, путь к которому преграждал бушующий поток. Им пришлось пройти по узкой кошачьей тропке мимо водопада, который охраняла дикая кошка.

— Не свалитесь в воду, — предупредила сирена. — Это котализатор, от которого у вас начнется котар, котатония и коталепсия.

— Я не поняла, — нервно откликнулась Танди. — Это плохо?

— Котализатор — вещество, которое ускоряет процесс изменения, — призвав на помощь свой новоприобретенный интеллект, пояснил Загремел. — В том, что касается нашей живой плоти, эти изменения, вероятно, будут сводиться к деградации и разрушению, таким как котар, то есть воспалительный процесс в носовой полости, котатония, то есть ступор, и коталепсия, то есть утрата двигательных и речевых функций. Лучше держаться подальше от этой воды; она не производит впечатления целебной.

— Да, не производит, — слабым голосом подтвердила Танди. — Но на кошачьей тропинке дикая кошка! Она нас попросту сбросит!