Огонь Менестреля

— Он выкрутился. Такие всегда выходят сухими из воды. Ты ничего ему не должен, Проныра. Если уж рассуждать о долгах, то это он обязан тебе. И как бы его ни приперло, пусть Райдер сам выпутывается.

Проныра громко шмыгнул носом, и Старк подумал, что нос Отиса, похоже, не просыхал все эти десять лет.

— Елки-палки, старик, я думал, что могу рассчитывать на тебя.

— Ты можешь. Райдер нет.

— Он по уши увяз в дерьме, Старк. Ты же знаешь его, этот чертов говнюк так ничему и не научился. Если мы его не вытащим, он потонет. Поверь мне, старик. На этот раз его дела плохи.

— Это его проблемы.

— А ты потом, может, напишешь статейку.

— Проныра, я знаю о Райдере слишком много. И я не беспристрастен.

— Значит, книгу.

В словах Проныры чувствовалась надежда. Похоже, он нащупал ту ниточку, потянув за которую, можно заставить Мэтью Старка спасти его давнего дружка.

— Забудь про это, Проныра. Эта часть моей жизни закончилась.

— Ну, давай, ну в память о тех временах. — Отис Рэймонд хрипло засмеялся и закашлялся. — Вспомним давние славные денечки. А, Мэт?

Давние славные денечки. О, Господи.

— Ты все такой же, Проныра. Ну, рассказывай, что у тебя. Я послушаю.

Отис принялся покусывать ноготь, как будто зашел слишком далеко и теперь не знал, что сказать.

— Я ничем не смогу помочь, если ты не выложишь мне все как есть, — сказал Мэтью.

— Да я ведь стараюсь изо всех сил.

У Проныры был свой темп жизни, и Мэтью не стал подгонять его, он знал, как с ним обращаться.

— Что ты делаешь в Вашингтоне?

— А как ты узнал, что я здесь давно не появлялся?

В его словах был вызов — нет, он не уступит ни Мэтью Старку, ни кому-нибудь другому, кто не может послать все к чертям. Старк помнил, что добиться прямого ответа от Отиса Рэймонда было почти невозможно. Он выдавил из себя улыбку.

— Ты же не станешь сидеть там, где температура ниже нуля.

— Да, верно. — Проныра засмеялся; это был истерический смех, заставлявший людей покрываться гусиной кожей. За ним последовал приступ кашля, а потом безобразная ухмылка. — Чертова зима. Я встречался здесь с Сэмом, вот что я делал. Мы с Сэмом попили кофейку. Он накормил меня завтраком. Он идет в гору. Старик, я не удивлюсь, если увижу его задницу в Белом Доме. Я бы проголосовал за него, точно. Почему бы и нет?

Мэтью сомневался, чтобы Отис хоть раз в своей жизни ходил на выборы.

— Ты хочешь рассказать мне, почему ты отдал свой голос другому?

— Нет, забудь. Я знаю, он тебе никогда не нравился. Но, послушай, у него добрые намерения.

— Я знаю слишком много хороших ребят, которые оказались на том свете из-за Золотого парня Сэмми Райдера и его добрых намерений. Ты их тоже знаешь, Проныра. И мне не хотелось бы, чтобы ты стал еще одним.

— Если даже стану, не плачь обо мне.

Старк ничего не ответил, понимая, что все его советы останутся без внимания. Ему не было дела до неприятностей сенатора Сэмюэля Райдера-младшего, но Отис Рэймонд, который в четырнадцать лет шнырял по чужим карманам, а в девятнадцать стрелял из двери вертолета, — это уже совсем другое. Он всегда был сам по себе, он уцелел и главным достижением в своей жизни считал то, что не был убит во Вьетнаме. Это он оказался между Сэмом Райдером и градом пуль АК-47. С тех пор Проныра так и не смог вернуться к пресной мирной жизни. Но для Старка было совершенно неважно, кто Отис Рэймонд сейчас и кем был прежде. Вьетнам накрепко связал их. Старк не мог бросить его.

— Сэму не понравится, если он узнает, что я был здесь, — сказал Отис. — Знаешь, ты заставляешь его нервничать.

— Отлично.

Проныра хохотнул.

— Черт бы побрал вас обоих. У него есть план, у Райдера. Он ищет деньги, чтобы выбраться из заварухи, в которую влип. Конечно, он мне всего не расскажет, но это звучит обалденно, просто с ума сойти, Мэт. Говорит, что охотится за алмазом — за самым большим алмазом на свете. Вот ты поверишь в это? Боже ж мой, ну и осел!

В устах Проныры это прозвучало почти как комплимент. Значит, Райдер нуждался в нем.

— Завтра вечером он встречается с одним мужиком на каком-то концерте в Линкольн-центре. Мужик — голландец. Зовут — Хендрик де Гир.

— Знаешь его?

Отис пожал костлявыми плечами, достал пачку сигарет, задумчиво вытащил одну и, выпятив иссохшую, потрескавшуюся нижнюю губу, сунул сигарету в рот.

— Немного. Это темная лошадка, но ты бы мог его прощупать, Мэт. Я подумал, может быть, ты появишься завтра вечером и разнюхаешь все это.

— Что все это?

— Что его связывает с де Гиром и вообще, что там Сэм задумал с этим алмазом.

— Ну, и с чего начать?

— Откуда, черт побери, я знаю? Ты же репортер.

— Ладно, — согласился Мэтью. Порой он просто забывал, какой нахальный поганец этот Отис Рэймонд. — Ну, а ты? Может, задержишься у меня, пока мы все не выясним?

Проныра помотал головой, и прикурил сигарету.

— Не-а, я не могу. — Он ухмыльнулся, показав кривые желтые зубы. — Мне надо двигать.

— Куда?

— Туда, где потеплее. Это я могу сказать наверняка.

— Проныра…

— Приятель, не задавай вопросов, на которые я не могу ответить. Ты делаешь свое дело, а я — свое.

— Он не стоит этого, — тихо сказал Старк.