Огонь и меч

В небе парили грифы. Рендл выругал их и переключил внимание на плетущуюся по ущелью колонну. Посмотрев на запад, он увидел, что самая большая часть его отряда уже миновала перевал и спускалась к Океанам Травы, до которых оставалось еще добрых два дня пути. Грифы дожидались несчастных случаев, которые неизбежно должны произойти. Оскользнувшееся на непрочной осыпи копыто отправит всадника и его скакуна в неудержимое падение под откос, заканчивающееся переломанными руками и ногами, а может и шеями. Они не могли позволить себе оставлять тут кого-то позаботиться о пострадавших.

«Но почти все пройдут еще до того, как сойдет снег», – сказал он себе. Холода Рендл опасался больше всего прочего.

Генерал Тевор держался неподалеку от Рендла, как держался с самого начала вторжения, просто дожидаясь, когда тот допустит ошибку. Рендл так и чувствовал, как он торчит за спиной, словно приставшая к нему неудача, но почти не обращал на него внимания.

– Нам повезло, – заметил генерал.

Рендл и сам это знал, но не собирался так легко спустить ему подобное замечание.

– Свое везение мы создали сами, генерал. Тем, что выступили в самое подходящее время.

Генерал фыркнул, но ничего больше не сказал. Он знал, что командовать этой экспедицией полагалось бы ему – его кавалерия составляла больше половины всадников! – но понимал, почему Салокан поручил командовать этому стареющему мелкому наемнику.

Покуда им предстояло продвигаться через территорию четтов, Рендл оставался нужен; но в тот же миг, как Линан окажется у них в руках и они без риска вернутся в Хаксус или контролируемую Салоканом часть Хьюма, Тевор самолично позаботится о казни Рендла.

– Ваши бойцы замедляют наше продвижение, – показал Рендл на кучку всадников в мундирах, плетущихся в конце колонны.

– Они не привыкли к холоду, – принялся оправдываться Тевор.

– Правда в том, что они не привыкли к таким тяжким трудам, – отозвался Рендл. – Есть большая разница между гарцеванием на плацу и настоящей кампанией.

Тевор безуспешно попытался не покраснеть. Он выкрикнул приказ, и адъютант поскакал к хвосту колонны поторопить отстающих.

– Еще два дня, генерал. Удержите их единой группой всего два дня, а потом мы выйдем в Океаны Травы.

– Они туда доберутся.

Рендл хмыкнул, но спорить не стал. Пришпорив коня, он поскакал догонять основную колонну, а Тевор следовал за ним по пятам как тень.

На глаза Салокана на мгновение навернулись слезы. Он подумал, что это вызвано величием происходящего, тем, как сомкнутые ряды копьеносцев, разодетых в прекрасные голубые мундиры, атакующей колонной маршируют через границу с Хьюмом. Атаковать им, конечно, было некого – шедшая в четырех лигах впереди кавалерия сметала любое сопротивление и служила заслоном остальным частям, – но такое построение отлично подымало боевой дух остальной армии, дожидающейся своей очереди вторгнуться в Гренду-Лир. Через час полковники и майоры выкрикнут приказы перестроиться в походный порядок, и копья будут подняты на плечо, а колонна разомкнётся, и скорость передвижения замедлится до шестидесяти шагов в минуту.

Салокан, при всей его эмоциональности, был куда более прагматичным, чем его почитало большинство противников. За исключением Рендла, вспомнил он. Рендл понимал его, как лягушка понимает зимородка: с уважением, истинным знанием и некоторым страхом. Он вытер слезы, зная, что не прольет ни одной по тем, кто будет убит или ранен в следующие несколько недель, и пытаясь не чувствовать себя из-за этого лицемером.

«Все мы орудия государства, – мысленно сказал он солдатам. – Все мы должны сыграть свою роль для блага Хаксуса, дабы блестящей победой стереть позор поражения наших отцов от рук солдат Гренды-Лир».

Теперь мимо него маршировали солдаты в синих мундирах. Это были в основном мобилизованные, и долго им не протянуть, если Гренда-Лир получит возможность выставить в поле регулярные войска. Но они могли неплохо держать строй или копать, а потом и занимать осадные траншеи; и, если повезет, большинство из них проживет достаточно долго, чтобы стать ветеранами.

Двадцать полков копьеносцев промаршировали мимо него тем утром, а потом еще десять, вооруженных мечами и щитами. И наконец, его кавалерия, в полной шикарной экипировке, которую ни один из бойцов и не подумал бы применить в настоящем бою. А еще пять тысяч легкой пехоты уже развернулись веером впереди для захвата мостов и бродов. В целом почти тридцать тысяч солдат. Неплохие силы для начала вторжения в королевство в несколько раз крупнее его собственного.

«Но вражеские войска разбросаны, – напомнил он себе, – и не подготовлены».