Огонь и лед

Огнегрив подумал о Пепелюшке. Оглядевшись, он вдруг вспомнил, что не видел ее на церемонии. Наверное, так и сидит одна на полянке у Щербатой! Огнегрив подбежал к Песчаной Буре и положил ей под нос жирную полевку.

— Я сейчас приду! — пообещал он. — Хочу отнести что-нибудь Пепелюшке! Я мигом!

— Конечно! — пожала плечами именинница. Огнегрив быстро выхватил из кучи еще одну полевку и потащил ее через поляну. Щербатая уже сидела в своей пещере. Огнегрив даже слегка опешил. Только что он видел старуху на церемонии, как же она успела так быстро вернуться назад?

Надеюсь, это не для меня! — заворчала целительница, подозрительно глядя на мышку в его зубах. — Я уже поела. Огнегрив молча бросил полевку на землю.

— Это для Пепелюшки, — пояснил он. — Я подумал, она проголодалась. И на церемонии ее не было!

— Вообще-то, я уже покормила ее мышатиной, но можешь угостить ее еще разок! Огнегрив обвел глазами окруженную папоротниками полянку. Через стебли бывшего гнезда Лоскута просвечивала темно-бурая шерсть Хвостолома. Раненый не шевелился.

Все еще спит! — буркнула Щербатая без тени материнской нежности в голосе. Огнегрив невольно воспрянул духом. Ему была неприятна мысль о том, что Щербатая делит свою преданность между племенем и сыном. Он поднял полевку и понес ее Пепелюшке.

— Пепелюшка! — тихо позвал он. Серая кошечка пошевелилась и села.

— А, это ты, Огнегрив. Огнегрив перешагнул через папоротники, сел рядом с ней и положил перед ней свое угощение.

— Вот! — сказал он. — Чтобы ты не думала, что Щербатая — единственная кошка в племени, которая хочет раскормить тебя до неприличия!

— Спасибо, — кивнула Пепелюшка. Она даже не посмотрела на принесенную полевку и не нагнула головы, чтобы обнюхать ее.

— Все еще думаешь о битве? — тихо спросил Огнегрив. Пепелюшка дернула плечом и посмотрела на Огнегрива грустными круглыми глазами.

— Я обуза для племени, скажешь, нет?

— Это кто здесь обуза?! — возмущенно рявкнула Щербатая, всовывая голову в гнездо. — Да как ты смеешь обижать мою помощницу?! — накинулась она на Огнегрива. — Не знаю, что бы я делала без нее! — в ее желтых глазах, устремленных на Пепелюшку, светилась нежность. — А сегодня вечером я даже доверила ей смешивать травы! Ты можешь в это поверить?

Пепелюшка смущенно потупилась, опустила голову и откусила крошечный кусочек от своей полевки.

Надеюсь, мне удастся оставить у себя эту девчонку! — продолжала Щербатая. — С каждым днем мне все труднее обходиться без ее помощи. Да и вообще я к ней уже привыкла!

Пепелюшка исподлобья взглянула на старуху, в глазах ее заплясали озорные искорки.

Просто ты туга на ухо, вот и не устаешь от моей болтовни! — засмеялась она. Щербатая с притвор ной суровостью зашипела на нее, а Пепелюшка спряталась за Огнегрива. — Видишь, как она со мной обращается!

К своему удивлению, Огнегрив почувствовал слабый укол ревности. Он привык считать себя единственным другом Щербатой, но оказалось, что все обстоит совсем иначе! И все же он был рад, что у Пепелюшки появился новый дом и новое дело. Он прекрасно понимал, как тоскливо было бы ей вернуться в пещеру учеников!

Огнегрив поднялся. Пора было возвращаться к Песчаной Буре.

Вам тут не страшно с Хвостоломом? — спросил он. Щербатая пренебрежительно пожала плечами.

— Думаю, мы с ним справимся. Верно, Пепелюшка?

— Что он может нам сделать? — поддержала та. — К тому же с нами Долгохвост.

Щербатая высунула голову из гнезда, и Огнегрив выбрался наружу.

— Пока, Пепелюшка!

— Пока! Спасибо за ужин!

— Пустяки! — мяукнул он и повернулся к целительнице. — Погляди, что там у меня на шее? Болит. Щербатая внимательно оглядела рану.

— Выглядит отвратительно, — проворчала она.

— Это оставил мне Царапан, — пожаловался Огнегрив. Щербатая кивнула.

— Подожди-ка! — Она быстро нырнула в пещеру и вылезла с пучком травы, завернутой в листья. — Сам справишься? Просто разжуй хорошенько и втирай сок в рану. Будет жечь, но для такого храбреца, как ты, это сущие пустяки!

— Спасибо, — сказал Огнегрив, беря в зубы связку. — Щербатая проводила его до входа в туннель.

Молодец, что зашел, — призналась она, поглядывая на Пепелюшкино гнездо. — Бедняжка заметно повеселела. Ей и так было худо после битвы, а тут еще церемония имянаречения!

Огнегрив грустно кивнул и в последний раз покосился на лежащего Хвостолома.

— Ты уверена, что вам ничего не угрожает? — спросил он, не вынимая трав изо рта.

— Он слепой! — рявкнула Щербатая. Потом вздохнула и добавила, уже более уверенно: — К тому же я пока не такая уж старуха!

На следующее утро Огнегрив проснулся и увидел, что пещера залита ослепительным светом, пробивающимся сквозь стены. Он понял, что ночью снова выпал снег.

Раны почти не болели. Щербатая сказала правду — сок жег очень сильно, однако после крепкого сна Огнегрив чувствовал себя значительно лучше.