Огонь и дождь

Кармен молча записывала имена, и ей казалось, что ее руки и блокнот сверкают как горящие угли. Она была захвачена врасплох — и этим огнем, и Крейгом, и даже самим дымным золотистым небом. А главное — тем, что ей предстояло сделать в ближайшие мгновения. Во рту у нее пересохло, раскаленный воздух обжигал горло. Она беспомощно оглянулась на съемочную группу. Там было почти все готово.

— Мы поставим тебя прямо здесь, перед домом. — Карандаш Крейга указал на несколько футов вперед от того места, где она стояла. — Тогда в кадр попадут и дети, — и карандаш качнулся в сторону подъездной дорожки, где оранжевый свет из каньона весело играл на блестящем черном виниле ужасных мешков, напоминая Кармен о Дне Всех Святых, о ребятне в карнавальных костюмах, о лакомствах и хлопушках. — А после ты сможешь поговорить с их матерью.

Взгляд Кармен безвольно скользнул вслед за карандашом Крейга, указывавшим в сторону «скорой помощи». Задние двери фургона были распахнуты настежь, и кто-то старательно бинтовал руку сидевшей внутри отрешенной от всего происходящего женщины. Крохотная девчушка — нежный темноглазый херувим — припала к ее боку, свободной ручонкой стараясь зажать ухо, чтобы не слышать ужасною треска пламени и визга сирен.

— Так ты сможешь рассказать все как надо? — спросил у Кармен Крейг.

— Думаю, что да, — заявила она, но тут же смутилась. Ее лицо наверняка блестит от испарины. Оставалось надеяться, что Крейг припишет это царившей от пожара духоте, а не ее состоянию. Кармен собрала в пучок свои роскошные темные волосы и крепко стянула их в узел на затылке, достав заколку из нагрудного кармана.

— Мать зовут Джанис Рейско. — Крейг подсунул поближе свой блокнот, чтобы она смогла прочесть его каракули. — С тобой все в порядке? — поинтересовался он, пока Кармен писала.

— Я в том смысле — ты уверена, что проведешь все как надо?

— А почему ты считаешь, что я этого не сделаю? — О, неужели ему специально поручили слежку? Она не смела поднять на него глаза. Взгляд мог выдать ее смятение. Крейгу наверняка известно, что Кармен впервые столкнулась с подобной ситуацией за те два месяца, что проработала в «Новостях».

Она посмотрела на изможденное лицо матери, блестевшее от слез, на маленькую девочку, испуганно сосавшую палец, и в смущении перевела взгляд на каньон, на бушевавшее над ним пламя. Пятью годами позже она сама будет стремиться узнать подробности жизни этой женщины и ее детей, кропотливо выискивать новые факты и даже кормить этих несчастных обедом, чтобы легче было их разговорить. А сегодня она не имеет права дать Крейгу догадаться, что сомневается в своих силах. Один-единственный момент слабости. Они все с такой жадностью его ждут.

— Готова? — Крейг уже протягивал ей микрофон. Она взяла микрофон у нею из рук и встала перед камерой, слишком поздно спохватившись, что волосы у нее сколоты, на затылке. Проклятье. Только этого не хватало. Вкупе со ставшей весьма заметной проседью она будет выглядеть настоящей старухой, только что вышедшей из ванной.

На камере заалела сигнальная лампочка.

— С вами говорит Кармен Перес, — произнесла она в микрофон. — Я веду свой репортаж из окрестностей Бурого Каньона в Долине Розы, где разбушевавшаяся вследствие засухи огненная стихия избрала себе в качестве первых жертв несколько юных жизней. — Она скосила глаза на свои записи. — Пожарные смогли спасти от огня лишь трехгодовалую Дженнифер Рейско и ее мать, Джанис, но пламя настолько быстро охватило весь дом, что в нем погибли пятилетний Эдвард, четырехлетний Иозеф и двухгодовалый Хейзл.

Камера дала крупным планом три черных мешка на подъездной дорожке, а затем обратилась к распахнутым задним дверям фургона «скорой помощи». Следом за камерой Кармен двинулась в сторону Джанис Рейско, инстинктивно стараясь поскорее покончить со всем этим — словно тем самым можно было уменьшить охватившие ее ужас и боль. — Миссис Рейско, вы не могли бы подробнее описать нам то, что случилось здесь сегодня вечером?

Отблески пламени, бушевавшего в каньоне, окрасили увядшее лицо Джанис Рейско в неправдоподобно шафранный оттенок. Ее редкие темные волосы были кое-как обстрижены вровень с ушами, а лоб еле прикрывала взлохмаченная короткая челка.

— Мои дети, — хрипло прошептала она в микрофон, который подставила ей Кармен. Голова ее медленно повернулась из стороны в сторону, а взгляд оставался пустым и ко всему равнодушным. — Мои дети.

Кармен видела, что Крейг оторвался от видоискателя и бешено сигналит ей руками, побуждая продолжать интервью, но предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Снова выступив вперед перед камерой и заставляя объектив удалиться от Джанис Рейско и ее единственной выжившей в огне дочери, она закончила репортаж несколькими обычными, ничего не значащими фразами.

Еле дождавшись конца съемки, она тихонько проскользнула в пустой автобус и уселась на одно из передних кресел, поджидая остальных. Вскоре к ней присоединился Крейг.