Огонь, гори!

– Если выстрел производится с близкого расстояния, на мундире остаются черные следы. Даже если стрелять с десяти – двенадцати футов, а заряд большой, остаются слабые следы. В другом же, мистер Чевиот… простите, но я нахожу ваше предложение невероятным.

– Невероятным?! – возмутился мистер Мейн. – Да это попросту невозможно! – Он посмотрел на Чевиота: – А давайте побьемся об заклад. Ставлю за то, что у вас ничего не выйдет!

– Мистер Мейн, я… – Чевиот замолчал. К горлу подступил ком; ему стало не по себе. Он замыслил ловкий трюк, притом трюк довольно дешевый. Замечательно представлять, как ты одурачишь невежественных людей своими познаниями. Но когда доходит до дела, вдруг сталкиваешься с некоей непреодолимой преградой…

– Пять фунтов! – гнул свое адвокат, извлекая из кармана банкнот. – Поспорим на пять фунтов?

– Мистер Мейн, я не могу взять ваши деньги. Я совершенно уверен в успехе. Видите ли…

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

Кто-то громко постучал в дверь – только и всего. Но стук стал сигналом для присутствующих, до них вдруг дошло, насколько они взволнованы. Мейн буквально подскочил на месте. Даже невозмутимый полковник Роуэн дернул подбородком.

– Да, да, что такое? – крикнул он.

Дверь открылась; на пороге появился констебль. В зловещем красном свете он казался огромным. Встав по стойке «смирно», констебль отдал честь. Затем строевым шагом подошел к полковнику Роуэну, держа в вытянутой руке лист бумаги, сложенный вчетверо. Бумага была запечатана крупным желтым восковым гербом.

– Вам письмо, сэр. Персональное, лично в руки.

– Спасибо.

Краснолицый констебль чопорно прошагал назад и застыл у двери по стойке «смирно». Едва взглянув на письмо, полковник Роуэн резко вскинул голову:

– Биллингс!

– Да, сэр?

– Письмо вскрывали. Печать поддета снизу.

– Так точно, сэр! – тут же прохрипел Биллингс. – Думаю, это леди, сэр.

– Леди? Какая леди?

– Та самая, сэр, чья карета стоит прямо под окнами. Рыжеволосая и красивая, как картинка.

– Ага, – прошептал полковник Роуэн и посмотрел на Чевиота.

– С вашего позволения, сэр! – Биллингс снова отдал честь. – Я слышал, как подъехала лошадь. Решил, кто-то из патрульных. Отпер дверь на улицу – что такое? Лакей в ливрее на лошади. На лошади! – добавил он с гримасой отвращения. – В прежние времена, сэр, нас заставляли ножками бегать – и мы, сэр, носились стрелой.

– Биллингс!

– Извините, сэр. В общем, так. Дама высовывается из окошка. Лакей смотрит на нее с самой умильной рожей. Что она ему сказала, я не слышал; только потом он протянул ей письмо. Вскоре она его вернула. Лакей подлетел ко мне, отдал письмо и ускакал, не дожидаясь ответа. А больше, сэр, я ничего не знаю.

«Только этого не хватало! – подумал Чевиот. – Какое отношение имеет Флора ко всему происходящему? И вообще к чему-либо, связанному с полицией?»

Вслух он ничего не сказал. Как только за Биллингсом закрылась дверь, полковник Роуэн молча вскрыл письмо и прочел его. Лицо его помрачнело. Он передал письмо мистеру Мейну.

– Очень жаль, мистер Чевиот, – произнес полковник, – но придется отложить ваш опыт с пистолетом. Произошло событие чрезвычайной важности. Кто-то снова украл у леди Корк птичий корм.

Пауза.

Последние слова были настолько нелепыми, настолько неожиданными, что в первую секунду Чевиот даже не рассмеялся. Ему показалось, что он чего-то не расслышал.

– Птичий корм? – повторил он.

– Птичий корм! – взволнованно повторил мистер Мейн. Вдруг глаза его зажглись вдохновенным светом, и он ударил по письму. – Ей-богу, Роуэн! Раз наш друг Чевиот мнит себя настоящим сыщиком, вот прекрасная возможность его проверить! Мне, разумеется, любопытно было бы узнать, правда ли то, что он утверждал насчет пистолета. Но пока – вот ему проба.

– Честно говоря, – заметил полковник, – мне в голову пришла та же мысль.

На Чевиота устремились две пары глаз. Он медленно наклонился.

– Насколько я понимаю, – вежливо отозвался он, – вы хотите, чтобы именно я расследовал сие ужасное преступление?

– Мистер Чевиот, неужели вы находите дело настолько забавным?

– Откровенно говоря, да, полковник. Впрочем, мне случалось выполнять и более бессмысленные задания.

– Вот как! – Полковник глубоко вздохнул. – Вот как! – Выждав немного, он продолжил: – Вы знакомы с леди Корк? Или, если именовать ее полным титулом, с графиней Корк и Оррери?

– Нет, сэр.

– Леди Корк – хозяйка одного из светских салонов. В качестве домашних любимцев она держит множество певчих птиц. Всем известен также ее говорящий попугай ара; он клюется и курит сигары. Второй раз за неделю кто-то украл птичий корм из нескольких клеток. Кроме птичьего корма, ничего не пропало. Но леди Корк ужасно разгневана.

Полковник Роуэн, человек сдержанный, помолчав, проговорил:

– Мы… столичная полиция… являемся новым учреждением. Не нужно вам говорить, как всякий сброд ненавидит и боится нас. Если мы хотим добиться успеха, то должны завоевать доверие знати. Сам герцог, будучи премьер-министром, готов снизойти до нас и помочь нам. А вы, мистер Чевиот?

– Да, – ответил Чевиот, опуская глаза. – Понимаю. И прошу прощения.