Огонь давней любви

Люк почти почувствовал момент, когда Эйвери собралась уходить. Кейси и Джейкоб, извинившись, ушли немного раньше, чтобы уложить спать Картера. Разговор стал заметно менее оживленным. В гостиной Люк расположился на диване ближе к Эйвери и сразу же почувствовал, как она напряглась. Плечи чуть приподнялись, ладони то и дело скользили по джинсам. И хотя рассудок подсказывал, что этому вечеру пора естественно завершиться, остальное отчаянно не желало отпускать ее. Он будто безразлично опирался на трость. И вдруг посмотрел ей в лицо:

– Пойдем со мной.

– Ах да, и мне пора собираться.

– Насколько я понял, мой физиотерапевт поощряет пешие прогулки, дабы разрабатывать мышцы.

Она мгновенно вспыхнула от шеи до скул:

– Да, верно.

Сможет ли он когда-нибудь добиться, чтобы она расслабилась в его присутствии? Только для него! Люк проводил Эйвери в столовую. Мэри и Нолан убирали остатки ужина. Эйвери обратилась к Мэри:

– Ужин был великолепен. А шоколадный десерт, как бы он ни назывался, просто пальчики оближешь!

Пожилая женщина улыбнулась:

– Вообще-то я запланировала кое-что проще, но, знаете ли, новости требовали необыкновенного десерта.

Мэри и Нолан всегда были в курсе всего происходящего в поместье, в какой бы тайне оно ни хранилось. Мэри торопливо вытерла руки и обняла Эйвери:

– Как ты, девочка?

– У меня все хорошо.

Стоя за спиной пожилой женщины в фартуке с надписью «Поцелуй повара», Люк обнаружил полку, уставленную маленькими кулинарными шедеврами. Знаменитое печенье Мэри с шоколадной крошкой. Он вдохнул аромат. Да, шоколад сегодня определенно удался.

– У моего любимого повара осталось что-нибудь для меня?

Женщина подозрительно оглядела его, как когда он был подростком, чье вторжение на кухню не сулило ничего хорошего.

– Здесь только одно, ради чего ты суешь нос на кухню. Но если я дам тебе печенье, остальные тоже захотят, и от него ничего не останется.

– У них есть десерт. Так что не опасно.

Он был готов на что угодно, только бы убедить Мэри.

– У тебя тоже есть десерт, Лукас Блэкстоун. Но, думаю, я могу сделать для тебя исключение. – Она сняла пару печений с полки и протянула Люку и Эйвери. Нолан насупился:

– А мне?

– Когда закончишь работу, тоже сможешь взять одно.

Дворецкий с тихим ворчанием направился к двери в столовую, все остальные провожали его улыбками. Мэри повернулась к Эйвери:

– Значит, у тебя все в порядке? Как дела в клинике?

Люк видел, как Эйвери расцвела от искреннего внимания Мэри.

– Дела идут отлично. Как ваши бедра?

– Хорошо благодаря тебе. Знаешь, а эта девочка творит чудеса.

Он тотчас вспомнил божественный массаж.

– О да, представляю.

– Послушай, если будешь выполнять все, что она говорит, все у тебя будет хорошо.

– Так точно, мэм.

Люку вспомнился настоятельный совет Эйвери не возвращаться к гонкам до следующего сезона. Хотелось отбросить опасения и тревоги, но они неизменно возвращались, особенно по ночам, когда ноги болели от дневной нагрузки.

Люк хорошо знал свое тело и смог бы вернуться в отличную форму к февралю. Он верил в это, несмотря ни на что. Но вопрос в том, сможет ли доказать это остальным. К чему ждать, чтобы потом зарабатывать репутацию с нуля, если можно вернуться раньше и остаться на вершине достижений? Он не мог позволить, чтобы все его усилия превратились в ничто.

Они вышли через заднюю дверь, их сразу охватил прохладный осенний воздух. Эйвери укуталась в довольно легкую кожаную куртку. Его завораживали разнообразные оттенки ее волос, особенно самые светлые, различимые даже в темноте. Сколько бы Люк ни вспоминал ее, она всегда представала с аккуратно убранными вверх или назад волосами. Он знал, что хвост, который она собирала, очень тугой и толстый, но ему и в голову не приходило, какими густыми и шелковисто-блестящими окажутся волосы во всем своем нестесненном великолепии. Распущенные, свободно струящиеся, они превратились в водопад чистейшего соблазна. У Люка чесались руки, так хотелось запустить в них пальцы и ощутить шелковые прикосновения. У него невольно вырвался тихий стон, тотчас растворившийся в ночном воздухе.

– С тобой все в порядке? Может быть, лучше вернуться?

– Нет, все хорошо. – Если не считать пульсирующее напряжение в брюках.

– Приятно снова оказаться дома, а?

– Да, неплохо. Любому бродяге нужен дом.

– Разве ты не чувствуешь себя дома в Северной Каролине?

На самом деле он нигде не чувствовал себя дома.

– У меня там квартира, но я бы не назвал это домом. Наверное, просто место, где могу остановиться и прожить какое-то время.

– Здесь ты не чувствуешь себя дома, даже когда рядом братья?

– Да. Эйден и Джейкоб постарались, освободили комнату деда, и у меня весьма удобные апартаменты, но это место не мое.

– Ну, жаль.

– Почему?

– Я бы совершенно потерялась, не будь у меня дома, и мне горько слышать, что у тебя нет такой уверенности и уюта. Меня многие спрашивали, почему не продала дом, когда умерла мама. Можно было переехать ближе к клинике. В конце концов, он слишком велик для одинокой женщины. Для старой девы. Уверена, именно так меня называют за глаза.