Оголенный нерв

Сара принялась изучать снимок, пытаясь разглядеть за внешностью очаровательной блондинки русского старика. Все мужчины одинаковы: они всегда искали в ней воплощение своих эротических фантазий, воплощение реальное и в то же время далекое от реальности. Они хотели, чтобы она испытывала настоящий оргазм, оставаясь при этом безропотной резиновой куклой, послушно претворяющей в жизнь тайные порождения их сексуальных мечтаний. Все они ищут наслаждений и не желают ничем себя обременять. А если Сара иногда не могла правильно понять их скрытых желаний, они разочаровывались и прогоняли ее. За эти пять с половиной лет Сара научилась распознавать мужские фантомы и химеры.

«Он и в самом деле ничем не отличается от других стариков», — подумала девушка, глядя на фотографию. Все они хотят одного — власти и платят не столько за секс, сколько за ощущение всесилия, приходящее вместе с сексом. И больше всего они жаждут власти над тем, кто стремится повелевать ими. Поэтому страсть стариков выливается в желание подчинить себе других. Сара отлично это понимала.

— А у тебя тоже другое тело? — оторвавшись от снимка, спросила она. — Для конспирации. Или ты просто заставил Фаэрбад уничтожить малейшие следы индивидуальности, чтобы в твоем облике не было ничего запоминающегося?

Спокойный взгляд Каннингхэма не изменился.

— Этого я не могу сказать.

— Давно ты на них работаешь? Ведь когда-то ты был «грязью» и имел совсем другой облик. А теперь работаешь на орбиталов. В качестве оплаты за труд они наверняка пообещали тебе новое тело, если ты состаришься, и торжественные похороны, если умрешь молодым. Так?

— Нечто в этом роде, — кивнул Каннингхэм.

— Ты продал им свою душу и тело?

— Можно сказать и так. — Он явно не собирался откровенничать.

— Ты знаешь толк в самоконтроле, прекрасно умеешь владеть собой, потому что находишься во власти людей, которые поклоняются контролю, молятся на него, как на бога. Но ты похож на закрытый котел под большим давлением, и пар вот-вот разнесет тебя в клочья. Интересно, как ты проводишь свободное время? Ходишь по трущобам, как эта Принцесса? По клубам, по публичным домам? Может, ты тоже был моим клиентом? — Сара заглянула в ничего не выражающие глаза собеседника. — Вполне возможно. Я не запоминаю лиц своих клиентов.

— А у меня прекрасная память на лица. Поэтому я знаю точно: мы с тобой никогда не встречались. — В голосе Каннингхэма отчетливо прозвучало раздражение.

— Не беспокойся, — ухмыльнулась Сара, бросая портрет Принцессы на стол. — Я не подведу. Твои хозяева останутся довольны тобой.

— Я надеюсь на тебя. Другой такой им не найти.

В ЗОНЕ/ДА

Видеосигналы от вживленного телеприемника поступали прямо в глазные центры Сары.

Бар «Aigourd'Oui» — любимое место Принцессы.

Туалет, напичканный зеркалами, залит мягким светом. Золотисто-красные обои, бронзовые краны. Когда Сара открыла дверь, на нее с завистью и уважением уставились две девицы из разряда «грязи», торчавшие у зеркала. Они тоже бы не прочь обзавестись таким атласным пиджаком. Сара отлично знала, что они мало чем отличаются от нее: страстно желают убраться с Земли, исчезнуть в черной бездне, полной серебряных звезд. Но эти мечты безнадежны. Поэтому остается лишь проводить более удачливую соперницу завистливым взглядом, гордо вскинуть голову и отвернуться к зеркалу.

Внезапно раздалось сдавленное рыдание, эхом отдавшееся под высоким потолком. Девицы у зеркала замерли. Сара, не обращая на них внимания, направилась к кабинке.

Плач доносился из-за пластиковой перегородки. Сара заглянула в соседнюю кабинку. Там рыдала молодая женщина, прерываясь лишь для того, чтобы набрать в легкие очередную порцию воздуха. Рыдала исступленно, самозабвенно. Сара пожала плечами. Так и повредить себе внутри что-нибудь недолго. Перегородка начала сотрясаться. Женщина, решив не ограничиваться рыданиями, начала колотиться головой о пластиковую стену.

Сара достала ингалятор, впрыснула наркотик в ноздрю. Запрокинула голову, чувствуя как по жилам растекается приятный пожар. Впрыснула струю в другую ноздрю. Теперь она чувствовала себя сильной и уверенной. Ей обязательно надо принять наркотик, чтобы обрести уверенность. Каннингхэму она об этом не сказала… Ну и черт с ним!

«Принцесса идет. Принцесса идет. Принцесса идет…»

Сара выскочила из туалета. В мозгу полыхали буквы, складываясь в сообщение: «Принцесса направляется в бар. Повторяю. Принцесса направляется в бар. Перехожу на полицейскую волну. Удачной охоты. Каннингхэм».

Ее глаза быстро привыкли к полумраку клуба, тело, взбодренное наркотиком, словно парило в небесах. Но контроля над собой Сара не потеряла.