Огни страстей

— В аварию? Нет, это было бы слишком просто. — Винсент повернулся к ней, и Нора ужаснулась: его глаза превратились в темные озера, полные боли. Но следующие слова оказались для нее полной неожиданностью. — На следующее утро, когда я уже сходил с ума от беспокойства, Кармен позвонила. Она плакала, и я ничего толком не понял, кроме того, что она просит за ней заехать по адресу, который я никогда раньше не слышал. Оливия уговорила взять ее с собой, и мы поехали вместе. Думаю, излишне говорить, что ночью мы оба не сомкнули глаз, волнуясь за Кармен. Я приехал в какой-то сомнительный район и узнал, что Кармен сделала подпольный аборт.

— Господи, Винсент! — Нора в ужасе воззрилась на него, не в силах поверить услышанному.

— Она ждала меня в квартире своей приятельницы, которая и свела ее с врачом, если можно назвать его этим словом. По-видимому, операция прошла неудачно, и Кармен почувствовала себя плохо. Ни она, ни ее сослуживица так и не сказали мне ни имени, ни адреса того мясника, который сделал аборт, наверное они боялись, что я его просто убью, — закончил он мрачно.

— И что вы сделали? — спросила Нора дрожащим голосом.

— А что я мог сделать? Затолкал ее в машину и привез домой. Между нами произошла страшная ссора, такая, каких никогда прежде не бывало. Я не мог поверить, что Кармен убила нашего ребенка, дитя любви, как я тогда думал.

— Это был ваш ребенок? — ошеломленно спросила Нора. — Тогда почему она сделала аборт?

— Кармен не хотела заводить детей, она боялась потерять свою свободу, — с горечью ответил Винсент. — Ее карьера только-только пошла в гору, а на все остальное ей было плевать. Она рассчитывала, что сделает все тихо и без моего ведома. Что-то пошло не так, и она запаниковала… иначе я никогда не узнал бы, что моего ребенка, частичку моей плоти и крови, убили без сожаления. Я был вне себя от злости и бессилия. — Винсент замолчал и провел рукой по лицу. — Я боялся, что не сдержусь и сверну Кармен шею, поэтому оставил ее с Оливией, а сам уехал к приятелю, и мы вместе распили бутылку виски.

Нора не могла представить такого даже в самых диких фантазиях, но не зря говорится, что правда богаче вымысла.

— Винсент, мне так жаль, я не знала…

— О, это еще не все, Нора. Самое интересное впереди. Кармен позвонила в шесть утра. Она была в истерике. У нее открылось кровотечение, и ей требовалась срочная помощь. — Голос Винсента стал прерывистым. — Она нисколько не сожалела о ребенке, только испугалась и злилась на себя за то, что так глупо попалась. Я сказал, что слишком много выпил и не могу отвезти ее сам, но позвоню в «скорую». Я собирался подъехать прямо в больницу. Кармен, не дослушав, бросила трубку… а через полчаса она была мертва. И прихватила с собой на тот свет Оливию. — Боль и горечь были так ощутимы в голосе Винсента, что у Норы перехватило дыхание. — Что именно произошло тогда, я уже никогда не узнаю. Вероятно, Кармен уговорила Оливию отвезти ее в больницу. Наверное, она сделала это нарочно, чтобы досадить мне. Сестра только недавно получила водительские права и чувствовала себя за рулем неуверенно. По собственной воле она бы не решилась ехать. — Винсент посмотрел на нее полными муки глазами. Нора побледнела, губы ее дрожали, в глазах светилось участие. — Сначала я винил в обеих смертях себя. Это я довел Кармен до такого состояния, и она убила себя и Оливию. Но в день похорон я познакомился с ее родителями. — В голосе Винсента появились удивленные нотки. Казалось, даже по прошествии стольких лет он все еще не может найти ответ на какой-то вопрос. — Нора, родители Кармен оказались вполне нормальными людьми. Отец — управляющий фирмой, мать — школьная учительница. Вся эта история с трудным детством была ложью от начала до конца. Кармен ушла из дому в шестнадцатилетнем возрасте, заявив родителям, что они ей надоели. Из того немногого, что они мне рассказали, я понял, что Кармен успела превратить их жизнь в ад и спала с каждым, кто носит штаны. — Винсент напрягся, голос его посуровел. — В день похорон Оливии с нашей матерью случился удар, и через несколько недель она умерла. Врач сказал, что она утратила волю к жизни. Я ее понимаю. После трагедии со мной некоторое время было то же самое… но потом я выкарабкался, — мрачно закончил Винсент.

Нора дрожала, но не от холода. Ей следовало догадаться, что за добровольным одиночеством Винсента кроется нечто большее, чем скорбь по первой любви. А ее предположение, что он не может простить родную сестру, и вовсе было ошибкой. Винсент выше слепой фанатичной преданности и мелкой мстительности. Если бы все было так, как она думала, он оплакивал бы обеих женщин, но через какое-то время вернулся бы к жизни и уж, конечно, не стал бы винить сестру в смерти невесты. Нора всегда чувствовала, что все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Винсент заговорил снова: