Огни Юга

Вскоре Саванне предстояли еще два больших события. Она будет присутствовать на церемонии окончания школы вместе со своим классом в Чарлстоне, а потом, возвратившись в Нью-Йорк, на такой же церемонии в своей нью-йоркской школе. Она успеет повидаться со своими друзьями и попрощаться с ними. Тернер тоже обещал прилететь. Это радовало Саванну. Отец не приедет, поскольку будет присутствовать на чарлстонской церемонии, Нью-Йорк же он считал территорией ее матери и не хотел вторгаться туда. Саванну это устраивало. Но сначала должен закончиться суд. И только после этого Саванна сможет вернуться домой. Она была готова. Чарлстон многое дал ей — отца, сестру, двух братьев; здесь она влюбилась. Но Нью-Йорк, где жила мама, по-прежнему оставался ее домом.

Алекса сомневалась, что сможет снова приехать в Чарлстон до окончания суда: становилось все больше работы. И Саванна понимала, что это заключительный рывок.

На следующее утро после чарлстонского уик-энда Алекса в семь часов уже пришла в свой кабинет. Она поднялась в пять утра, чтобы прочесть кое-какие материалы, необходимые для подготовки к суду, и ходатайства общественного защитника.

Общественный защитник подала судье ходатайство о прекращении дела, что выглядело абсолютно смехотворно. Ни один судья не пошел бы на это, тем не менее она все-таки подала его для проформы. Эта женщина чувствовала себя обязанной сделать все возможное для клиента. Она пыталась также не допустить перекрестного допроса Квентина в присутствии Алексы по предыдущим случаям осуждения. Этого общественный защитник могла бы добиться, но Алексу такой поворот событий уже не волновал. Улики против Квентина в этом деле были абсолютно неопровержимыми, а преступления настолько омерзительными, что его предыдущие обвинения в мошенничестве и разбойном нападении, за которые он уже отбыл наказания, казались пустяками, хотя сам факт, что прежде он уже имел судимости, несомненно, подскажет присяжным заседателям, с кем они имеют дело.

Оба ходатайства рассматривались утром при закрытых дверях. Алекса в обоих случаях выступила против, и судья отклонил оба ходатайства. Общественный защитник с хмурым видом вернулась в зал заседаний.

— Вот и ладно, — процедил Джек сквозь зубы, выходя с Сэмом вслед за Алексой из суда вместе с еще одним членом элитного подразделения ФБР по серийным преступлениям, который помогал расследовать дело. Ходатайства были обычной практикой, и судье не хотелось, чтобы общественный защитник медлил с их подачей. Судья не испытывал ни малейшего сочувствия к Люку Квентину, и еще меньше сочувствия тот получит у присяжных заседателей. Алекса идеально выстроила обвинение, без сучка без задоринки.

После обеда Алекса отправилась к Джуди Даннинг.

— Извините, что отклонили ходатайства, — вежливо сказала Алекса, пытаясь изобразить сочувствие, которого не испытывала.

— Я думаю, судья поступил неразумно в отношении второго ходатайства, — пожаловалась Джуди. — Чтобы вынести решение по этому делу, жюри совсем не обязательно знать о судимости Квентина за разбойное нападение.

Алекса только кивнула. Она пришла сюда в надежде еще раз попробовать убедить Джудит заставить клиента признать себя виновным и избежать суда.

— В таком деле я не могу предложить Квентину взамен какие-то уступки, — честно призналась Алекса, — но он мог бы рассчитывать на более мягкое обращение в тюрьме, если бы сейчас стал вести себя разумно. Иначе суд превратится в балаган, а Большое жюри все равно вынесет обвинительный вердикт. Вы должны знать это. Против него слишком много неопровержимых улик. Только у меня в кабинете лежит около двадцати коробок с материалами по этому делу. Поговорите с ним, Джуди. Кому нужна лишняя головная боль? — убеждала Алекса.

Общественный защитник пыталась даже оспорить правомочность выдачи окружным прокурором ордера на обыск Джеком и Чарли гостиничного номера Квентина, но и это ходатайство тоже отклонили, и суд признал приемлемыми полученные таким образом инкриминирующие улики.

— Квентин имеет право на суд, — с недовольной миной заявила Джуди Даннинг. Говорить с ней было все равно, что говорить со стеной, и раздосадованная Алекса вернулась в свой кабинет. Ясно, что средства массовой информации превратят суд в занимательное зрелище и он получит сто лет тюремного заключения. Но тут уж ничего, как видно, не поделаешь. Предстояло еще много работы. Алекса всю неделю встречалась с сотрудниками ФБР, помогавшими привести в соответствие показания по девяти штатам.