Огненный Зверь

— Спасибо, — поблагодарила я, обхватив кружку озябшими пальцами, — я бы хотела еще раз извиниться, что ворвалась вот так бестактно.

— Молодежь нынче этим самым тактом не страдает, — хмыкнула Нина Ивановна и очень бодрой походкой прошествовала к другому табурету.

Двигалась она совсем не как человек в возрасте, походка пружинистая, движения четкие, да и взгляд очень ясный для такого сморщенного, покрытого морщинами лица. Сколько ей, гадала я, восемьдесят? Девяносто?

— Ну чего отмалчиваешься? — ясные глаза хозяйки уставились на меня в упор. — Выживать меня приехала?

Я отхлебнула из кружки, чай действительно оказался ромашковым и вкусным. По телу разлилось тепло, и я немного расслабилась.

— Скажем так, я приехала, чтобы обсудить ваш переезд на выгодных ВАМ условиях, — отчеканила я заранее приготовленную фразу. Голос не подвел. Все прозвучало, как нужно: уверенно и доброжелательно.

Взгляд старушки оставался пристальным и требовательным. Она пожевала губу, а потом выдала:

— Долго фразочку учила?

Я опешила.

— А ты думала, ты тут первая? — хозяйка правильно истолковала мое замешательство. — Много вас тут уже перебывало. Золотые горы обещали, так что можешь не стараться. Чай допивай, в себя приходи и проваливай восвояси. Ливень почти закончился.

И правда, я прислушалась, шум дождя за окном начал стихать.

— Может быть, все же рассмотрим несколько вариантов? — не желала я сдаваться. Все-таки проделала такой путь, и уехать ни с чем.

Но старушка только руками развела.

— Милочка, даже не старайся, нервы себе сбережешь. Мне нельзя в город, здесь век доживу, вот и получите все. Детей у меня нет, все государству после смерти перейдет, вот и полакомитесь.

— Но…

— Без "но", — в голосе появились властные нотки. — Нельзя мне в город.

— Если вы чем-то больны, — ляпнула я первое, что пришло на ум, — то в городе много высококвалифицированных специалистов…

Я не договорила, старушка с недюжинной для ее возраста силой громыхнула кулаком по столу.

— Мне-нельзя-в-город! — с расстановкой произнесла она.

Честно говоря, я растерялась, я ждала чего угодно, ну, например, дряхленькую сельскую жительницу, привязанную к своему огороду и переживающую, как же она без своих грядочек. Но никак не эту хозяйку непонятного возраста, нагоняющую на меня страх. Прямо мурашки по коже.

— Иди подобру, — старушка встала, уперев руки в бока.

Тон не приемлил возражений.

Я поднялась на ноги, кивнула, как китайский болванчик, и потопала к выходу, гадая, как теперь передвигаться по грязи еще и на одном каблуке.

Хозяйка проводила меня до двери.

— И начальнику своему передай, пусть не старается. Меня отсюда подъемным краном не сдвинешь.

Я закусила нижнюю губу и молча кивнула, что тут скажешь, плакало мое повышение, да я и сама виновата, тут не на кого вину перекладывать, надо увольняться и перестать испытывать ни свое терпение, ни Лосева…

Я не додумала мысль, что-то громыхнуло прямо возле самой двери, возле которой мы стояли, неясная вспышка, полетели щепки.

— Ложись! — закричала старушка громоподобным басом и повалила меня на пол.

— Что… что происходит? — я отчаянно вертела головой в поисках опасности, ойкнула, почувствовала, что разбила коленку при падении.

— Тш-ш-ш, — шикнула на меня Нина Ивановна. — Они пришли…

— Кто — они? — я начала здорово сомневаться в своей первоначальной оценке здравомыслия старушки, ну, точно, маразм.

Нина Ивановна же будто мне не слышала, бормотала что-то себе под нос.

Я прислушалась.

— Пришли-таки… а говорил, не придут…пришли… знаю, что нельзя тебя им… знаю все…

Похоже, тут не только маразм, тут раздвоение личности какое-то.

Дом сотряс очередной удар, лопнула лампочка, на голову посыпались осколки. Я всхлипнула.

— Тихо! — похоже, старушка снова вспомнила обо мне. — Вот что, милочка, не таким я представляла своего приемника, но выбора у нас нет. Нельзя им Его.

— Кого — его? — мне хотелось забиться в угол и хныкать там.

— Скоро узнаешь, — она крепко схватила меня за руку и потянула за собой, — не вставай, пригнись.

Присев, мы добрались до двери, ведущей еще в одну комнату.

— Под кровать, — скомандовала Нина Ивановна.

— Что? — ахнула я.

Старушка повернулась ко мне, и я не узнала ее лицо, оно выглядело по-настоящему жутким, с перепугу мне показалось, что у нее красные зрачки.

— Жить хочешь? — зарычала она. — Тогда лезь!

Я всхлипнула и полезла в темноту, трясясь, как осиновый лист.

Кто-то выламывал дверь.

Боже мой, во что я вляпалась?

От страха меня трясло, зуб на зуб не попадал. Мысли путались.

Слава богу, под кроватью не обнаружилось ни вековой пыли, ни пауков, которых я до жути боялась, и, распластавшись на полу, я забралась как можно дальше, потом легла набок, прижавшись спиной к стене, подтянула колени к подбородку и обхватила себя руками.

Как только я заняла свою позицию, старушка встала на колени возле кровати и протянула ко мне свою морщинистую ладонь. Я еще сильнее вжалась в стенку.