Огненный всадник

Все помнили, как взрывались от смеха польские пехотинцы, с которыми лихо, без переводчика общался Кмитич, как он весело по-немецки перешучивался с германскими мушкетерами, как умел подбодрить и дать дельный совет чуть ли не каждому на стене во время боя. И казалось всем, что Смоленск с такой обороной, с такими командирами как Кмитич да Обухович и Боноллиус и в самом деле неприступная крепость. Но с исчезновением «пана канонира» куда-то делся былой энтузиазм, оптимизм и уверенность. Загрустили пушкари, появились растерянность в их взглядах и сомнение в мыслях — выдержим ли? Артиллеристы то и дело повторяли:

— Кмитич бы так не сделал…

— А вот если бы был пан Кмитич, то…

— Интересно, что бы пан канонир сказал…

— Эхе-хе! — лишь вздохнул дед Салей. Обо всем этом он и думал, лежа на жестком настиле.

Глава 11 ВОЗВРАЩЕНИЕ В ОРШУ

Дикий женский крик вырвал из лап сна Кмитича и заставил вскочить на ноги. Рядом тревожно фыркнул конь. Хорунжий с заряженным пистолетом в левой руке и с обнаженной саблей в правой тихо, пригнувшись, шел в полном мраке пролеском на крики. Деревянные трубочки пороховых зарядиц, висевшие на берендейке, перекинутой через плечо, глухо звенели, словно бубенцы. «Дьявол! Надо было их тряпочками обмотать», — подумал Кмитич. Но этого деревянного перезвона, похоже, никто не слышал.

— Ой, ратуйте! Люди, ратуйте! Кто-нибудь! — кричала, судя по голосу, молодая женщина. Помимо этого крика до чуткого слуха Кмитича доносились какие-то мужские сердитые окрики. Явно двое или же трое мужчин тащили куда-то по дороге, скрытой молодым осиновым лесом, молодую женщину. Периодически ее вопли обрывались резкими вскриками, будто ее били, а потом переходили в жалобные причитания на непонятном языке. Мягко ступая по траве, Кмитич приблизился, осторожно раздвинул саблей ветки кустарника и в свете луны увидел сцену: два стрельца тащили по дороге в сторону хутора молодую женщину с длинными растрепанными темными волосами.

— Эй, что здесь! — осмелев, Кмитич выскочил из зарослей.

— Во! Жидовка еще совсем ничего! — крикнул ему чернобородый стрелец, приняв за стрельца и Кмитича. — Хочешь, айда с нами, но за пятак! Или за питной мед.

— Это можно! — улыбнулся Кмитич, засунул пистолет за пояс, подошел к троице и коротко рубанул чернобородого хорошо поставленным внутренним ударом сабли снизу вверх, в область горла. Защититься от такого удара всегда сложно. Можно только отпрыгнуть, да и то, если бьешься на саблях и ожидаешь атаки. А тут… Чернобородый с хрипом рухнул, обливаясь черной кровью. Второй отпустил руку женщины и бросился наутек.

— Врешь! — рявкнул Кмитич и бросился вдогонку. В два прыжка он настиг стрельца и проткнул его в спину насквозь. Пока сраженный насильник бился в конвульсиях, Кмитич вернулся к женщине. Та испуганно отползала от него в сторону зарослей.

— Не бойся! — крикнул ей хорунжий. — Тебе повезло, что я вовремя успел. Только скажи, что там в Орше творится! Да не дрожи ты, как осиновый лист! Я свой! Только вот переоделся для маскировки.

— Ты их убил? — пролепетала женщина в ужасе. Даже в ночи было видно, как бледно ее лицо с большими темными глазами.

— А что я должен был с ними делать? Договариваться на пятак?

Кмитич протянул ей руку:

— Ну, вставай, давай!

Женщина не подала руки, все еще испуганно глядя на Кмитича. Тогда он снял с пояса флягу с водой, опустился рядом с женщиной на колено и почти силой приложил ей горлышко к губам:

— Пей! Пей, кому говорю! Вода успокаивает.

Та сделала несколько глотков. Вода, в самом деле, несколько успокоила несчастную. Женщина перестала беззвучно всхлипывать, вздрагивая всем телом, но все еще мелко дрожала.

— Тут еще есть кто-нибудь кроме этих двоих? — спросил хорунжий.

— Тут они везде, — затрясла головой женщина, — они всех наших убили. Всю мою семью за веру нашу, — женщина вновь всхлипнула, что-то проговорив по-своему.

— Кто есть на этом хуторе? — кивнул в сторону темнеющего дома Кмитич.

— Никого. Кажется. Не знаю точно.

— Так, что в Орше отбылось?

— Там накануне бой был. Москали напали. Сеча была сильная. Они все своих убитых хоронили. Тысячами. Говорят, многие московцы в Днепре потонули, когда наши на конях по ним вдарили. Но наши ушли из города. Туда сейчас, хороший человек, не ходи. Дякуй, что заступился за меня. Видимо, тебя Бог послал, а мне тебя даже отблагодарить нечем, — женщина заплакала.

— Слушай, вот, — Кмитич протянул ей кусок хлеба и отдал флягу с водой, — иди куда-нибудь. Спасайся. Больше я тебе не помощник. Поняла? Я тут такой же, как ты, мне даже еще опасней. Поймают — убьют точно.

— Зразумела, пан, — кивнула молодая еврейка, — дякуй тебе великий…