Огненный торнадо

– Ты зимой, помнится, говорил, что умеешь играть, так вот я и купила ее для тебя, – улыбнулась Танюша.

Мягко зазвучали струны, и Андрей запел:

По снегу, летящему с неба,
Глубокому, белому снегу,
В котором лежит моя грусть.
К тебе, задыхаясь от бега,
На горе свое тороплюсь.

Сыграйте мне, нежные скрипки.
Светает. Написан постскриптум,
И залит обрез сургучом.
Пора! Грянет выстрел, и, вскрикнув,
Я в снег упаду на плечо…

– Андрюшенька, как ты себя чувствуешь?! Тебе лучше? Боже! Я места себе не находила все это время!

Снова с неба падают звезды,
Снова загадать не успею!
Жить мне вроде бы и не поздно,
Только просто так не сумею!..

– Красивая песня, только грустная. У тебя что-то случилось, Андрюша?

– Я женился…

Она так и уставилась на Андрея, с полным ртом… Таня захотела проглотить кусок торта, забыв его прожевать, и… Она сидела, как маленький ребенок, а из глаз катились крупные слезы, то ли от застрявшего в горле кусочка торта, то ли… Андрей похлопал Танюшу по спине, и она облегченно вздохнула.

– Давно?

– Три дня назад.

– Почему же ты не сказал, что у тебя есть невеста?

– А ее не было.

– А когда же она появилась?

– Две недели назад.

– Что, вот так, с бухты-барахты?!

– Это глупо, наверное, Синичка, но именно так…

– И ты ее любишь?

– Не знаю. Нужно было что-то делать, я и сделал. И уехал в Москву через два дня…

– И пришел ко мне?

– Я не хочу, чтобы были какие-то секреты между нами. Хочу быть с тобой честным.

– Спасибо, – прошептала Танюша.

Она помолчала еще немного:

– Когда ты ее бросишь – возвращайся ко мне…

– Я пойду, Синичка. Ты не грусти. Танюша, жизнь ведь не кончилась.

– Буду грустить! Буду!!! Но я тебя найду, Андрюша, сама, только чуть-чуть позже… Хорошо?

– Я всегда рад тебе, Синичка!

Он поцеловал девушку и, быстро собравшись, ушел, чтобы не поддаться соблазну остаться и успокоить расстроенную Синичку…

«Ну вот! Если забудет обо мне – правильно сделает, а если нет – не придется ничего скрывать. Эх! Какой же ты дурак, братец-кролик, – ее нужно было брать в жены. Ладно, чего уж теперь-то, что сделано – то сделано…»

Филин брел по весенней Москве и был счастлив оттого, что не нужно было никуда торопиться. Это было удивительное состояние. То же самое, наверное, чувствует конь, запряженный в шестерку лошадей и несшийся на пределе своих сил, которому вдруг обрезали постромки и отпустили на волю. И что ему делать с этой волей и куда бежать – он не понимает, а потому продолжает скакать во весь опор рядом со своими товарищами и своей ставшей уже родной неволей… …Ему вдруг пришла в голову совершенно неожиданная и такая же сумасшедшая мысль, и Андрей решительно направился к ближайшей станции метро…

– Будьте добры Ольгу Туманову, – проговорил Филин в трубку телефона на проходной хирургического комплекса. Конечно же, он мог и подняться, но почему-то этого не сделал.

– Слушаю?

– Здравствуй, Амазонка.

– Ха-а-а! Поручик, ты где?!

– Внизу.

– Стой там – я сейчас!..

Она летела к нему со счастливыми глазами, и мужчины оборачивались ей вслед, заинтересованные только одним – кому же так повезло. Она остановилась резко, прямо перед Андреем. В зеленых глазищах был океан радости.

– Здравствуй, Андрюша, – она жадно поцеловала своего гусара. – Ты как сюда попал?

– Пришел вот к тебе в гости.

– Правда?!

– Правда.

– Тогда пойдем! – она схватила его за руку и повела за собой. – У меня смена заканчивается через три часа, но я попрошу девчонок, нашего майора, и мы скоро уйдем…

– Неудобно как-то.

– Неудобно, милый мой, на потолке какать – за шиворот заваливается, а все остальное как раз удобно. Тебе ли не знать? – она хитро улыбнулась и погрозила пальчиком.

– Ведьма!

– Но красивая!

– Чертовка!

– И это не самое худшее из моих качеств, – рассмеялась Амазонка своим серебристым смехом… …Нагулявшись по Москве, они зашли в какое-то кафе на Старом Арбате, чтобы отдохнуть и немного подкрепиться.

– Как твое расшатанное суровыми армейскими буднями здоровье, поручик?

– Уже нормально, бывало и похуже.

– Знаю я, как оно у тебя бывало… У тебя что-то случилось, Андрюша, – ты какой-то не такой, как всегда?

– Я женился…

– Та-ак! Новости! И что? Уж не Клавдия ли Шиффер тебе под руку попалась, бывшая в Одессе проездом из Нью-Йорка в Бердичев? – Ольга прекрасно знала себе цену.

– В общем – нет.

– И давно вы знакомы?

– Месяц. На студенческой посиделке познакомились, первого апреля. Бухали в их общаге…