Огненный мститель

– Угу, это Ньютон, – кивнула Миззи. – Зачем ты ее преследуешь? Смерти захотел?

– Что она тут делает? – спросил я, наклоняясь ближе к Миззи.

– Это вечеринка.

– Знаю. Но что тут делает она?

– Гм… Пришла на вечеринку?

«Эпики ходят на вечеринки?» Я не нашелся что на это ответить.

Конечно, я знал, что эпики иногда общаются с простыми смертными. В Ньюкаго те, кто удостоился милости Стального Сердца, работали на эпиков и даже – в случае привлекательной внешности – ходили с ними на свидания. Я просто не ожидал, что кто-то вроде Ньютон решит… потусоваться. Эпики были чудовищами. Машинами для убийства.

«Нет, – подумал я, глядя, как Ньютон идет к стойке с напитками, где ее немедленно обслужили. – Машины для убийства – это твари вроде Разрушителя. Есть и другие эпики».

Стальное Сердце хотел править городом, чтобы люди ему поклонялись. Властитель Ночи встречался с торговцами оружием, взяв с собой помощников. Многие эпики вели себя как обычные люди, за исключением того, что у них полностью отсутствовала мораль. Они убивали не потому, что им это нравилось, а потому, что люди их раздражали. Или, подобно Пальцу Смерти – эпику, который напал на банк в тот день, когда погиб мой отец, – потому, что им так казалось проще.

Взяв свой напиток, Ньютон прислонилась к стойке, наблюдая за толпой. На нас с Миззи она не обращала никакого внимания. Либо Регалия не рассказала о нас Ньютон, либо присутствие на вечеринке мстителей нисколько ее не волновало.

Новилонцы отводили взгляд, когда она смотрела в их сторону. Они не кланялись и никак не выказывали свое подобострастие, но явно знали, кто она. А Ньютон вела себя словно львица среди газелей, которая просто сейчас не была голодна.

– Пойдем, – сказала Миззи, увлекая меня в сторону танцующих.

– Что ты про нее знаешь? – спросил я. – В смысле, про ее прошлое? Кем она была до Напасти?

К счастью, очередная песня звучала не столь оглушительно.

– Юнми Парк, – ответила Миззи. – Так ее зовут на самом деле. Раньше, еще до того, как все случилось, она была заурядной паршивой овцой. Малолетняя преступница из семьи успешных родителей, которые не знали, что с ней делать.

– То есть она уже тогда была опасна для общества? – спросил я.

Миззи начала танцевать, но не столь неистово или… гм… соблазнительно, как Лулу. Всего лишь простые движения. Пожалуй, неплохая идея, чтобы не слишком выделяться. Я последовал ее примеру.

– Угу, – сказала Миззи. – Определенно опасна. Когда пришла Напасть, она уже сидела в тюрьме для несовершеннолетних за убийство. А потом – бам! – и суперспособности. Не завидую тем, кто был в тот день охранником в тюрьме. А какая, собственно, разница, кем она была?

– Хочу выяснить, какой процент эпиков имел преступные наклонности до того, как получил свои способности, – ответил я. – И еще я пытаюсь связать их слабости с событиями из их прошлого.

– А раньше что, никто не пытался?

– Многие пытались, – сказал я. – Но у большинства из них не было столько информации, сколько удалось собрать мне, или доступа к эпикам, который я получил, вступив в ряды мстителей. Вряд ли эта связь очевидна, если она вообще существует, но, думаю, она все-таки есть. Нужно просто выяснить тенденцию…

Несколько минут мы танцевали. По крайней мере, сейчас мне было проще – не приходилось столь отчаянно размахивать руками и ногами.

– Каково тогда было? – спросила Миззи. – Когда ты убил Стальное Сердце?

– Ну… Мы устроили ему ловушку на стадионе Солджер-филд, – сказал я. – Тогда мы еще точно не знали, в чем его слабость, но все равно решили попытаться. Так что мы организовали периметр, и…

– Нет, – прервала меня Миззи. – Что ты чувствовал сам? Каково тебе было?

– Это как-то относится к тому, чем мы занимаемся сейчас? – нахмурился я.

Миззи покраснела и отвернулась.

– Что, личное? Ясно.

Мне вовсе не хотелось ее обидеть – я просто чересчур сосредоточился на конкретной задаче, позабыв о том, что есть простые человеческие отношения.

– Это было просто здорово, – тихо сказал я.

Миззи снова посмотрела на меня.

– Мне говорили, будто месть не приносит удовлетворения, – продолжал я. – Что, наконец добившись своего, ты не испытываешь радости. Так вот – глупости все это. Убить это чудовище было по-настоящему круто, Миззи. Я отомстил за отца и освободил Ньюкаго. Никогда еще мне не было так хорошо на душе.

Миззи кивнула.

Не сказал я лишь одного – что, убив Стальное Сердце, я не знал, что делать дальше. Внезапно лишившись цели, которой посвятил всю свою жизнь, я чувствовал себя словно пончик, из которого высосали все повидло. Но я мог заполнить его новой начинкой, слегка испачкав руки.

Я продолжал убивать других эпиков, таких как Митоз и Поляризация, но появились новые проблемы. Я общался с эпиками, даже влюбился в одну из них и больше не мог однозначно воспринимать их как чудовищ. У меня перед глазами до сих пор стояло лицо Поляризации в тот момент, когда я в нее выстрелил. Она выглядела совершенно обычной, напуганной до смерти женщиной.

– Ты ведь всерьез к этому относишься? – спросила Миззи.

– Как и все мы, надо полагать.