Огненные цветы

Поверх белых панталончиков, щедро украшенных вышивкой, кружевами и разноцветными лентами, на ней был надет кринолин из конского волоса и шерстяной пряжи. Кринолин покрывала пышная длинная, до пола, юбка, талию стягивал корсет. Далее – третья юбка, крепко накрахмаленная, и, наконец, муслиновая. И только потом – само бальное платье.

Герцог с герцогиней появились в комнате в тот момент, когда Роза расчесывала Равене длинные темные волосы, которые отец так любил поглаживать.

– Ты прямо как цыганка, – поддразнил он дочь. – Такие же черные волосы, фиалковые глаза и оливковая кожа. По-моему, ты унаследовала внешность от Великого Ши. Знаешь, ведь его дочь Эверио вышла некогда замуж за испанца?

– Чепуха все это, не верь ни одному его слову, дитя мое, – рассмеялась герцогиня.

– Верь не верь, а это правда. Это случилось во времена, когда Непобедимая Армада потерпела крушение в Ирландском море. Беднягу выбросило на берег полумертвым. Говорят, Эверио влюбилась в него с первого взгляда и возилась с ним, пока он окончательно не встал на ноги.

– Прекрасная моя цыганочка, как говорит отец. – Ванесса О’Коннел Уайлдинг погладила дочь по волосам. – И ты действительно красавица, дитя мое.

– Но до тебя мне далеко, мамочка. – Равена с обожанием посмотрела на мать своими огромными глазами.

– Вы словно близняшки, – сказала Роза.

Она была не права. Герцогиня – крупная женщина с властными манерами, да и каштановые волосы и матовая кожа у нее не такие, как у Равены. Но в том, что это мать и дочь, сомневаться не приходилось. Неуловимое сходство было заметно во всем, особенно в разрезе глаз.

Равена прижала руки к плоской груди.

– Ну уж тут-то нас точно не примешь за близняшек. – Она лукаво подмигнула матери. У герцогини была полная, налитая грудь, горделиво возвышавшаяся над корсетом.

– Не надо умничать, юная леди, – притворно рассердилась герцогиня, грозя ей пальцем.

– А я и не умничаю. Просто все слишком хорошо заметно. Просила же я Розу не напяливать на меня корсет.

– Пора уже привыкать к нему, дорогая.

– Никогда я, наверное, не привыкну так одеваться. А это все… – Равена ударила ладонью по пышным юбкам, – такая тяжесть, что на ногах едва стоишь. Мальчикам лучше, верно?

– Н-да, – неопределенно протянула герцогиня. – Впрочем, не зря, наверное, говорят, что в нашем мире правят мужчины. А теперь поторапливайся, не то опоздаем. Как только будешь готова, зайди ко мне, у меня для тебя сюрприз.

Когда отец с матерью вышли, Равена обернулась к служанке:

– Скажи мне, Роза, почему считается, что мужчины лучше женщин?

Роза беспомощно пожала плечами:

– Так уж устроена жизнь, мисс Равена. Сильные командуют слабыми. Ведь так всегда было, разве нет? Мужчины больше и сильнее женщин.

– Но не умнее, а это главное.

– Ну как же не умнее, мисс Равена? – покачала головой Роза. – Знаете вы хоть одну женщину-врача? Или юриста? Или члена парламента?

Глаза у Равены потемнели, из фиалковых превратились в лиловые, как бывало всегда, когда она злилась.

– Да, но только потому, что мужчины разрешают нам лишь вязать, шить да играть на пианино. Они хотят превратить нас в рабов, держать в цепях, как англичане держат в цепях ирландцев. Так отец говорит, я слышала.

При таком повороте разговора Роза поежилась.

– Не говорите так, мисс Равена. Ну вот, теперь все в порядке. Идите к матушке. Что она там за сюрприз вам приготовила?

…Как англичане держат в цепях ирландцев…

Хорошо ему, хозяину, так страстно выступать в защиту ирландцев! Герцог Ольстерский! Сын богатого английского помещика, которому Корона даровала 21 тысячу акров земли!

Восемь тысяч помещиков владели тремя четвертями всей ирландской земли, и большинство из них – англичане, которые даже не видели своего неправедного богатства, оставив его на попечение алчных надсмотрщиков, управляющих да арендаторов. Видели они только результаты – муку, масло, жир, говядину, свинину да еще денежную мзду – все то, что отправляется в Англию для домашнего употребления и на экспорт. А безземельные ирландские крестьяне надрывали живот и умирали ради того, чтобы наполнить заграничную бездонную бочку соками своей родной земли, которая постепенно приходила в разор. Они едва концы с концами сводили, оставаясь на своей «национальной диете» – картошке да кислом молоке.

Отец Розы был из числа того полумиллиона людей, которых в 1843 году оторвали от родных домов и собственного клочка земли, чтобы у англичан был скот пожирнее. Все им мало. И не возразишь – об этом позаботился закон против папистов 1691 года.