Огненное лето 41-го

Я тем временем вытаскиваю из сумки убитого пакет, протягиваю Забивалову. Старшина пытается возразить — этот приказ предназначен командиру полка, но я успокаиваю его тем, что старший лейтенант НКВД сейчас исполняет обязанности убитого полковника Усольцева. «Особист» читает бумагу, затем рвёт её на мелкие кусочки и подзывает мотоциклиста:

— Слушай сюда, товарищ младший командир. Передай большому начальству, что полка больше нет. Осталось два самолёта. Всё командование части, за исключением меня и вот, старшего лейтенанта погибло. Склады боеприпасов и горючего уничтожены. Принял решение — уцелевшие самолёты сжечь, выходить в тыл с оставшимся личным составом…

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами как это, сжечь самолёты?! Потом соображаю — топлива нет, патронов тоже. Где искать? И не бросать же здесь оставшихся молодых, неопытных пилотов — погибнут ведь ни за грош… Тяжёлый, но единственно верный выход. Тем временем Забивалов что-то пишет карандашом в записной книжке, потом протягивает листок старшине. Из коляски вынимаем убитого офицера и относим к нашим мёртвым товарищам. Мотоциклист козыряет на прощание, даёт газ и, выбрасывая из-под колес фонтаны обгорелой земли, уносится в низко стелящийся над землёй дым.

— Товарищи командиры! Всем проверить личное оружие. У кого нет — взять у погибших. Сбор через пять минут…

Он хочет по привычке добавить «у здания штаба», но его больше нет. Вместо новенького, недавно отстроенного здания, груда обугленного кирпича. Явно фугаска килограмм на сто…

Мой именной «ТТ», зависть половины полка — на месте, как и запасная обойма, поэтому я спокойно шагаю к развалинам. Новоиспеченный командир следом. К назначенному сроку собираются пилоты. На лицах многих растерянность, все напуганы. Минут через десять приходят бойцы БАО: оружейники, мотористы, прибористы и прочие спецы, без которых не может существовать ни одна лётная часть. Строим всех и начинаем выдвигаться в сторону Августова, однако едва высовываемся из леса, как приходится бегом возвращаться назад — там действительно немцы. Бесконечные колонны пехоты, танков, артиллерии.

— В лес, бегом в лес!

Наша колонна распадается, бежит под прикрытие могучих деревьев, стараясь уйти как можно дальше от дороги… Останавливаемся только через полчаса, сверяемся по карте. На весь полк — две карты, одна у меня, вторая — у «особиста». Уцелели, поскольку мы были на дежурстве. Ну и полётные документы в планшете, как и положено.

— Что делать будем, Александр Николаевич?

— Выходить к своим.

— Это-то понятно. А как?

— Народу почти сто человек, все с оружием. Прорвёмся.

— А сколько нас прорвётся? Сам же видел…

Да, он прав. Если и выйдут, то может, от силы человек пять, самое большее — десять… Надо что-то придумать. Но что? Вновь склоняемся над картой. Впереди большое болото — если бы найти проводника…

Решаем рискнуть и идти туда в надежде найти кого-нибудь из местных, знающих проход. Мы оба понимаем, что негоже идти на «авось», но и другого выхода нет… Посылаем вперёд разведчиков, выделяем арьергард, основная колонна следует на расстоянии трёхсот метров от них. В воздух черно от дыма и немецких самолётов. Кажется, что горит всё вокруг. Вражеские самолёты, натужно ревя моторами, стройными рядами плывут на восток, возвращаясь назад уже пустыми. Словно гигантский конвейер уничтожения…

Люди посматривают в небеса с опаской, но вековые деревья надёжно укрывают нас от недобрых взглядов. Километров через десять устраиваем привал, тут как раз и разведчики возвращаются, докладывая, что впереди никого не обнаружено. Через тридцать минут опять начинаем движение. По лесу шагать тяжело, донимают комары. Это, конечно, не карельские звери, но тоже немногим им уступают…

Бойцы устали, потихоньку матерятся, невзирая на строгий приказ не шуметь… так продолжается до самого вечера. Судя по карте, одолеть удалось почти двадцати пять километров — совсем неплохо, утром должны увидеть болото. Назначаем часовых, из собранных по вещмешкам продуктов готовим в котелках скромный ужин… Отбой…

* * *

Утром неожиданно выясняется, что нашего полка прибыло. Ночью приблудилось почти тридцать человек. Половина — пехота, остальные — с бору по сосенке водители, связисты, экипаж танка, два чудом уцелевших лётчика со сбитого «ТБ-3». Оружие есть, но не у всех. Завтракаем, разбираемся с новичками и продолжаем движение, менее чем через час выйдя к болоту.

Честно говоря, зрелище не слишком оптимистичное: сплошная поверхность ржавой воды с торчащими кое-где корявыми ветками. Пытаемся прощупать дорогу, но на первом же шаге разведчик проваливается в трясину, и мы едва успеваем его вытащить.

Плохо… это если даже не учитывать, что если выйдем на открытую местность, то проживём ровно столько времени, сколько требуется вражескому самолёту для снижения с высоты и открытия огня по беспомощным, барахтающимся в болоте людям. Значит, всё-таки в обход…