Огненная река (Кахатана - 3)

Весь следующий день Номмо был грустен и неразговорчив. Сначала друзья думали, что его мучит морская болезнь, и не докучали расспросами, надеясь, что маленький альв сам справится со своими проблемами. К тому же все прекрасно знали, исходя из собственного опыта, как досадно и раздражительно, когда к измученному недомоганием лезут с советами и разговорами. Но пару часов спустя Рогмо сделал неожиданный вывод: Номмо абсолютно здоров, и если уж кто на корабле и страдал от качки, то вовсе не мохнатый человечек. Ему и свежий, прохладный, напоенный солью и влагой воздух был нипочем. Но круглые глаза смотрели тоскливо, и золотистые искорки в них погасли, будто Номмо утратил душевный покой. Наконец полуэльф не выдержал и решил поговорить с другом, всерьез опасаясь за него.

- Что с тобой? - участливо спросил он, когда они прогуливались после обеда по верхней палубе.

Красота вокруг была неописуемая: изумрудная шелковая гладь, едва подернутая легкой рябью волн с крохотными белыми кромками; бездонное, отливающее все тем же изумрудом небо, в котором само ослепительное солнце терялось, не в силах пройти от края к краю за долгий летний день; легкие росчерки крыльев парящих под облаками птиц и сами облака - легкая тень, белоснежный, переливчатый намек, парусом плывущий в Верхнем море.

Вот уже второй час корабль сопровождали веселые и игривые дельфины. Они вытворяли нечто немыслимое, и шумная толпа сангасоев не отходила от борта, не в силах наглядеться на диковинных животных. Каэ в сопровождении Барнабы и Магнуса, а также радостного капитана Лооя тоже любовалась дельфинами. Моряк был рад, что ей довелось увидеть это диво, и с удовольствием рассказывал о привычках и повадках веселых и забавных существ, припоминая случаи, свидетелем которых ему довелось быть не раз.

- Слишком хорошо, чтобы быть правдой, - вздохнул Номмо. - Море, солнце, ветер, дельфины и птицы. Смех и радость. Будто и не было сожженной Энгурры, искореженного Аллефельда, тварей на дороге в Гатам... Скажи мне, Рогмо, я похож на суеверного деревенского простачка, который до полусмерти боится леших, а сильванов считает демонами?

- Зачем ты спрашиваешь, Номмо? Ты ведь всеобщая лесная "бабушка". Я не думаю, что ты склонен паниковать по пустякам. Расскажи мне, что тебя гнетет?

- В том-то и беда, что ничего, князь, - откликнулся печально маленький человечек. - В том-то все и дело. Только дурные предчувствия, плохие сны и постоянная тревога. А доказательств никаких - мир словно решил переубедить меня, а мне плохо, и я чувствую себя довольно глупо.

Князь Энгурры вспомнил свой недавний разговор с Магнусом и нахмурился. Если кто и посчитал бы настроение Номмо глупостью и пустяком, то только не он.

- Знаешь, Номмо, - произнес Рогмо уже вслух, - не утаивай от меня ничего, никакой мелочи. И от Магнуса тоже. Сдается мне, что ты очень прав, не поверяя этому мнимому спокойствию, - что-то вокруг не так. И хоть мы и не можем ничего доказать, я уверен, что мы правы. Хочешь, поговорим с Кахатанной?

- Нет, нет! Что ты! - испуганно замахал альв маленькими ручками. - Сколько же ее можно тревожить, бедняжку? Ей и так хуже нас всех. Погодим еще, может, все образуется. - Номмо говорил, а сам не верил в то, что это возможно.

Магнус заметил, что у беседующих альва и Рогмо лица грустные и озабоченные. Поэтому он слегка встревожился и, попросив у Каэ извинения, направился к ним.

- Как дела? - спросил он, подходя поближе. - Прекрасный день.

- Не слишком, - буркнул Номмо. - Я тут Рогмо посетовал на жизнь, и он со мной в принципе согласен.

- И я с тобой согласен, - кивнул Магнус, - и Каэтана тоже.

- А она каким образом знает?

- Она не знает, она чувствует, - сказал чародей серьезно. - Хоть и притворяется, что ужасно весела и спокойна. Но на самом деле от нее так и веет тревогой.

- Рогмо! - встревожился альв. - А Вещь надежно спрятана?

- Куда уж надежнее, я ее держу при себе, не расставаясь ни на минуту.

- Вот что, князь, - сказал Магнус, - пора тебе вспомнить, что ты эльфийских кровей, да не простых, а до невозможности благородных. Берись-ка ты за дело.

- И как?

- Тот меч, что ты носишь сейчас, - это ведь клинок Аэдоны, верно?

- Да, - кивнул головой Рогмо, - а в чем дело?

- А в том, что любой эльфийский клинок - при условии, что он подлинный, конечно - реагирует на всякую нечисть. Просто, пока он в ножнах, этого никто не увидит. Повесь его в своей каюте на видном месте и открытым. Посмотрим, как сработает эта мысль...