Огненная печать

— Долорес, ученик всегда мудрее учителя, — возразил ей алхимик. — Ты не знала этой истины?

Прекрасный лик ведьмы в гневе исказился. Долорес со злобы хлопнула в ладоши, и между Хранителями в воздухе живой стеной стали змеиться жгучие языки пламени.

— Остановись! — воскликнул Альфредо. — Какую блажь ты желаешь себе присвоить?

Но колдунья снова рассмеялась. Алхимик, не отрываясь, следил за безумными тенями огня, которые неистовой пляской мелькали в ее глазах. И он, устрашась этого уже позабытого им взгляда, отшатнулся в сторону, когда она, протянув к нему длинные пальцы, вошла в иллюзорную стену и растворилась в ней.

— Долорес! — прокричал он в стылое безмолвие замка. — Ты не сможешь одолеть нас троих! Знай, Лейла и Эль-Хан не откажут мне в помощи.

Неожиданно Альфредо схватился за голову и от невыносимого скрежета в мозгу рухнул на колени. «Почему?» — мысленно обратился он к ведьме, зная, что это она послала звуковую волну. «Ты — предатель», — пыталась внушить Долорес посредством его же голоса и мысли. Алхимик потянулся к полке, где стоял стеклянный сосуд, доверху наполненный обычной родниковой водой. Сняв крышечку с этого графина, он сделал глоток. Ужасные звуки хаоса утихли, и вновь воцарилось безмолвие. Альфредо сосредоточился и тут же ринулся на высокую башню. До полного заката солнца оставалось совсем немного времени. Совсем немного для того, чтобы весть об опасности успела настигнуть восточную зарницу…

* * *

Потакая капризам здравого смысла, я винила только себя. В самом деле, кого мне еще винить? Разве что эта Василиса действительно была необычной, как и Александр Иванович? Хотя здесь ясно как день, что у ведьмы были противоположные намерения. Но я, пожалуй, остановлюсь на этом и перестану размышлять о каких-то сумасшедших. Возможно, Юрка Гислер был прав, и моя вера в магию — пустословная выдумка.

Антон проводил меня до дома, и, к счастью, по пути нам не встретился ни один наш одноклассник. Признаюсь, мне еще никогда не было так стыдно за себя, за свои слова. Он не переставал верить во всю ту галиматью, которой я жила все эти дни, после знакомства с профессором. Я уже говорила ему «пока», как он вдруг остановил меня:

— Ева! Возьми себя в руки! Неужели ты забыла о своих видениях?! Или тебе напомнить историю с головоломкой?

— Не надо, — ответила я. — Ты не представляешь, Антон, какую я могла разгадать тайну!.. Но теперь поздно, и я упустила свой шанс. Браслет ко мне не вернется.

— Значит, ты не отрицаешь, что до потери браслета дар у тебя был? — уточнил он.

— Может, да, а может, нет.

Антон задумался, потом предложил мне еще немного погулять. Я же чувствовала себя осенним листом. Безудержная любознательность этого парня захватывала меня, словно ветер, и несла, несла все равно куда. Что ж, все мои мысли о том, чтобы уединиться с собственной неудачей, немедленно улетучивались, как только Антон начинал высказывать свое мнение. Коротко говоря, было интересно, сможет ли он переубедить меня.

— Если «нет», — разъяснял Антон, — то видение о предстоящем путешествии по Волге — чушь, и мы никуда не поплывем. Если «да», то твой мозг еще должен помнить, каким образом он принимал информацию о будущем. То есть ты еще можешь восстановить утраченный дар.

— Антон, — засмеялась я, — по-твоему, мой мозг — это компьютер? Я человек, и вряд ли мои знания хранятся в виде файлов, которые вот так вот запросто можно восстановить.

— Но человек больше, чем машина, — возразил Антон.

— Согласна. Тогда может, скажешь, зачем мне этот ДАР? Не проще ли обойтись без него?..

Этот вопрос, кажется, завел моего смышленого собеседника в тупик. Антон мог бы ответить, но промолчал. Мы оба верили, оба знали, какая сила бушует рядом, а может, над нами. Но при всем этом было трудно понять смысл… Почему мы сначала становимся обладателями тайны, а потом, когда загадки разгаданы, все начинает казаться обманом, иллюзией, выдумкой?..

* * *

На следующий день, после вчерашних странных и долгих бесед, мое сознание забурлило, как маленькая горная речонка, которая вот-вот готова обрушиться водопадом с ярких, прохладных высот. Да, такой была моя надежда на ПРОВИДЕНИЕ.

Сидя за школьной партой и в сотый раз вглядываясь в свою скучную тетрадь по литературе, я ждала момента, когда Юрка влетит к класс, стремительно обрушит свою рослую фигуру на мой стол и с удивлением сообщит мне о заветных путевках. Однако сегодня этого не произойдет по той простой причине, что так должно было быть вчера. Да, да, именно вчера, когда я решила с Антоном прогулять школу. Словом, я пошла наперекор тому, что сама же предвидела. Неудивительно, если по моей вине судьба повернет в другую сторону, и путевки получит какая-нибудь другая школа, другие ученики.

— Журавлева! — окликнула меня Светлана Павловна. Оказывается, почти окончился учебный день, и уже пятнадцать минут шел последний урок. Литература была в самом разгаре, и я встала, видимо, в самое пекло.

— Как, по-твоему, почему Онегин не отказался от дуэли с Ленским? — спросила она.

— Не судьба, — ответила я.