Огнем и мечом

– А как же. Были. Мы их на ту сторону переправляли, – сказал перевозчик.

– А дед был с ними?

– Был.

– И немой с дедом? Молодой парнишка?

– Точно.

– Какой он с виду, дед этот?

– Не старый, толстый, глаза, как у рыбы, на одном бельмо.

– Он! – буркнул Антон и продолжил вопросы: – А парнишка?

– О й! О т ч е о т а м а н е! К а ж е п р о с т о х е р у в и м. Т а к о г о м и i н е б а ч и л и.

Тем временем подплыли к берегу.

Антон уже знал, что делать.

– Эй, привезем м о л о д и ц ю атаману, – бормотал он себе под нос.

Потом скомандовал своим:

– Вперед!

Они понеслись, как стая вспугнутых дроф, хотя дорога была неудобна, потому что округу перерезали овраги. Пришлось въехать в один огромный, по дну которого вдоль родника проходил словно бы самою природою устроенный большак. Яр тянулся аж до самого Каврайца, так что несколько десятков верст проскакали без отдыха, а впереди на лучшем коне Антон. Уже завиднелось широкое устье яра, как вдруг Антон осадил коня так, что задние подковы заскрежетали по камням.

– Щ о ц е?

Устье оврага внезапно переполнилось людьми и лошадьми. Чья-то конница, числом сабель в триста, входила в яр и строилась по шестеро. Антон вгляделся, и, хотя был он воин бывалый и ко всяческим превратностям привычный, сердце его заколотилось, а лицо смертельно побледнело.

Он узнал драгун князя Иеремии.

Уходить было поздно: какие-нибудь двести шагов отделяли Антонов отряд от драгун, а усталые лошади казаков далеко от погони бы не ускакали. Драгуны, тотчас завидевши их, взяли с места рысью. Через минуту казаков окружили.

– Чьи вы люди? – грозно спросил поручик.

– Богуна! – ответил Антон, понимая, что врать не имеет смысла, потому что мундир все равно выдаст. Однако, признавши поручика, которого встречал в Переяславе, сейчас же с деланною радостью воскликнул:

– Пан поручик Кушель! С л а в а Б о г у!

– Это ты, Антон! – сказал поручик, вглядываясь в есаула. – Что вы тут делаете? Где атаман?

– К а ж е, п а н е, гетман великий послал нашего атамана ко князю-воеводе просить помощи, так что атаман поехал в Лубны, а нам велел ездить по деревням и беглых ловить.

Антон врал без зазрения совести, рассчитывая на то, что, раз драгунская хоругвь идет со стороны Днепра, ей, может быть, неизвестно ни о нападении на Разлоги, ни о битве под Василевкой, ни о каких-либо еще выходках Богуна.

Поручик тем не менее сказал:

– Можно подумать, что вы к бунтовщикам пробираетесь.

– Эй, п а н е поручик, – сказал Антон, – да захоти мы ко Хмелю уйти, разве ж мы были бы на этом берегу Днепра?

– Оно справедливо, – сказал Кушель. – Оно верно, и мне на это возразить нечего. Да только атаман не застанет князя-воеводу в Лубнах.

– Ну?! А где же князь?

– Был в Прилуках и, возможно, только вчера в Лубны вернулся.

– Ой, жаль. У атамана до князя письмо от гетманов. А позвольте, ваша милость, узнать – не из Золотоноши ли вы идете?

– Нет. Мы в Каленках стояли, а сейчас, как и все остальные, получили приказ идти к Лубнам, откуда князь выступит со всеми силами. А вы куда?

– В Прохоровку. Мужичье там переправляется.

– Много разбежалось?

– О й б а г а т о! Б а г а т о!

– Ну тогда поезжайте с Богом.

– Благодарим покорно вашу милость. Помогай бог и вам!

Драгуны расступились, и Антонов отряд проехал сквозь них к выходу из яра.

Выехав из него, Антон остановился и внимательно прислушался, а когда драгуны вовсе исчезли из глаз и даже последние отголоски по ним отзвучали, он обратился к своим и сказал:

– Знаете ли вы, дурни, что, ежли б не я, вы бы через три дня на колах в Лубнах посдыхали! А теперь вперед, и хоть бы даже дух из коней вон!

Отряд рванул с места.

«Вот уж повезло! – думал Антон. – Вдвойне повезло: во-первых, что шкуру свою спасли, а во-вторых, что драгуны шли не из Золотоноши, и Заглоба разминулся с ними: повстречай он их, плевать ему было бы на погоню!»

И правда, пану Заглобе не везло ужасно, а фортуна была к нему явно неблагосклонна, ибо не наткнулся он на хоругвишку пана Кушеля, не будучи, таким образом, сразу спасен и избавлен от всяческих неприятностей.

В Прохоровке его как громом сразила весть о корсунском поражении. Уже на пути к Золотоноше по деревням и хуторам поговаривали о великой битве, даже о победе Хмеля, но пан Заглоба этому не верил, хорошо зная, что среди простого народа всякая новость разрастается до небывалых размеров и что об успехах казацких простонародье всего охотнее измышляет само себе небылицы. Но в Прохоровке можно уже было не сомневаться. Правда, страшная и зловещая, ударила как обухом по голове. Хмель – триумфатор, коронное войско разгромлено, гетманы захвачены. Вся Украина объята пламенем.