Огнем и мечом

Очистив перо о край чернильницы, я отложила его в сторону, задумчиво глядя на уже наполовину заполненный лист бумаги. Мне нужен был совет касательно всей этой ситуации с герцогами, похищенной дочерью барона и очевидными подставами с чьей-то (как бы ни с обеих) стороны. Но как уместить это все на таком клочке бумаги?

Некоторое время я крутила в пальцах перо, не решаясь обмакнуть его в чернильницу, потом вздохнула и снова приступила к письму:

«В герцогстве ситуация напряженная. С графом Стефаном встретиться до сих пор не удалось, посланников он не присылал. Мятежники отправили посла от лица графа Герберта и предоставили мне информацию, частично подтвержденную, о том, что покойный герцог назначил своим наследником именно младшего сына. Мятежники также подозревают, что герцог был отравлен своим старшим сыном по этой причине. Кроме того, с жителей дважды берут налог в пользу каждого «герцога», однако представитель мятежников это отрицает. На территории герцогства действуют неизвестные личности, настраивая население против обоих графов и, подозреваю, обоих графов против меня.

Ответ пришлите в Алую крепость магистру Ирвину, он надежный человек.

Ваша дочь, принцесса Андарии Эвелин».

Поставив в оставшемся свободном уголке сегодняшнюю дату, я еще раз перечитала письмо, присыпала чернила песком и оставила высыхать на столе. Вспомнив, что Мира упоминала про кольцо с гербовой печатью, судорожно схватилась за шею.

Тонкая золотая цепочка с небольшим ключиком от ларца с украшениями была на месте. Я забыла про нее, как забыла и про украшения, настолько она была невесомой и настолько не к месту мне были привезенные из замка атрибуты статуса и роскоши.

Ларец быстро нашелся в одном из моих сундуков. Вставив ключ в замочную скважину, я нажала на пазы, провернула ключ и услышала, как тихо тренькнул запорный механизм.

Позволив себе потратить несколько мгновений на то, чтобы полюбоваться лежащей в нижнем – отдельном, выдвижном – отсеке короной, я взяла из верхнего перстень с рельефной гербовой пластиной для оттиска на сургуче и прикрыла крышку шкатулки, после чего вернулась к письму.

Чернила уже высохли, но я понятия не имела, куда стряхнуть песок. Ну не на пол же сорить? Решение пришло быстро – стоящий под кроватью ночной горшок отлично сошел за временную мусорку, и я, держа в руках письмо, задумчиво переводила взгляд с него на тубус. Очевидно, запечатывать сургучом нужно было именно его, а не письмо, иначе бы оно в тубус просто не влезло…

Стук в дверь и знакомый голос из-за нее оповестили меня о своевременном возвращении магистра. Старец выглядел чем-то весьма озадаченным, но полным кипучей деятельности – очевидно, что ему не терпелось научить защитницу веры чему-то полезному.

– Итак, – он подошел ко мне, прислонил свою трость к столу и подтянул рукава своей мантии, обнажая худые старческие запястья, – защита письма универсальна. Обучившись ей, ты сможешь использовать этот навык для того, чтобы защитить любой предмет от посягательств тех, к кому он не должен попасть. Конечно, эта защита несовершенна, и на любой щит найдется свой топор, но все в конечном итоге будет упираться в мастерство и вложенные силы. И пока с первым у тебя есть проблемы, будем компенсировать это вторым. Положи свой перстень на стол, глубоко вдохни, постарайся сконцентрироваться на моих пальцах и прислушаться к себе.

Я кивнула, оставив гербовую печать на столешнице, несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь сосредоточиться на собственном сердцебиении (самый простой, как по мне, способ не думать ни о чем сложном), и уставилась на пальцы магистра.

Тот протянул ко мне правую руку, чуть согнул пальцы, словно бы подцепляя какую-то невидимую мне нить, и я почувствовала, совсем краешком, будто у меня чего-то убавилось. Постаравшись зацепиться мысленно за это ощущение, я не сводила взгляда с пальцев магистра и вдруг увидела, как по ним, переливаясь серебром и золотом, струится тонкая нить, сотканная из чистой энергии.

– Увидела? Хорошо. – Мой тихий вздох удивления не прошел мимо внимания Ирвина, и он, пошевелив пальцами, перехватил поток Ато, как если бы это была обычная нитка, взял в левую руку лист бумаги и ловко скрутил его в тугую трубку.