Огнем и броней

Первые абордажники взобрались на палубу, открыв продольный огонь из автоматов и двух пулеметов, заставивший всех уцелевших противников искать укрытие. Следом быстро узабирались остальные. Полностью выгрузившись, "скифы" ушли обратно к "Тезею" за следующей партией десанта. К борту "Карлсруэ" подлетел "Беркут", высадив свою абордажную группу. На палубе крейсера не затихала стрельба. Видно, не все "нахватались звездочек" и далеко не все полегли под пулеметным огнем. Но сопротивление было разрозненным, неорганизованным и быстро подавлялось массированным огнем. Очевидно, немцы даже в мыслях не допускали подобного развития событий.

В итоге, все пришло к логичекому завершению. Немногочисленные очаги сопротивления экипажа "Карлсруэ" на палубе были просто раздавлены превосходящими силами. Вторая волна десанта даже не успела добраться до цели, как командующий абордажем Ковальчук доложил на "Тезей".

— Готово, палуба и рубка полностью под контролем. Все выходы на палубу блокированы. Наши потери — "двухсотых" нет, четверо "трехсотых". Взяли шесть пленных. Одни матросы, офицеров нет. У противника больше трех десятков "двухсотых", точно еще не сосчитали.

— Раненых срочно погрузить на "Беркут" и отправить на "Тезей". Пленных быстренько тряхните прямо на месте. Может, что интересное узнаем. Знакомых никого нет?

— Нет.

— Ну и ладно…

Отдав еще ряд распоряжений по эскадре, Леониид приказал увеличить ход до полного и идти к месту якорной стоянки "Карлсруэ". Много времени это не заняло, и вскоре прожектор "Тезея" выхватил из темноты неподвижный крейсер. На его палуба уже было все спокойно — уцелевшие немцы остались внизу, но выкуривать их оттуда пока что не собирались. Во избежание неприятностей "Тезей" слишком близко подходить не стал, заняв такую позицию, чтобы исключить внезапный выстрел торпедой. То, что два торпедных аппарата на крейсере есть, знали все. И поскольку сейчас они продолжают контролироваться немцами, то лучше не рисковать. К борту "Карлсруэ" подошел "Ягуар", доставивший очередную группу морпехов. Подробный осмотр трофея решили отложить до утра, а пока ограничились выставлением усиленных постов в рубке, у орудий и возле выходов на палубу. Впрочем, геройствовать немцы не пытались. После начала боя на палубу успели выскочить лишь несколько человек с оружием, что закончилось для них очень плохо. Остальные сделать этого уже не смогли, так как любая попытка тут же пресекалась перекрестным огнем. Все, кто находился в рубке "Тезея" с интересом рассматривали недавнего противника. Что ни говори, но корабль был хорош. И если сделать ему нормальный ремонт, перевести котлы на жидкое топливо, установить кое что из аппаратуры и оружия XXI века, не пытаясь при этом выжать из турбин и котлов невозможное, то он на долгие годы останется неубиваемым козырем в руках Русской Америки. Во всяком случае, в американских водах, чтобы не удаляться слишком от топливной и ремонтной базы на Тринидаде. И после этого можно будет со спокойной совестью ставить "Тезей" на вечную стоянку в Форте Росс. Чтобы он и был тем, что собирались изначально из него сделать после "попадалова" — сокровищницей знаний, хранилищем всех достижений науки и собранием уникальных образцов техники из будущего. Того, к чему надо стремиться. Нельзя им больше рисковать. А для военных целей по "принуждению к миру" всех, кто захочит его нарущить в этом уголке планеты, идеально подходит "Карлсруэ". Он очень прочен, быстроходен, может нести серьезное вооружение и поскольку "старше" "Тезея" почти на век, не является хранилищем знаний и артефактов из будущего в такой степени, как "Тезей". Поэтому использовать данный корабль по прямому назначению сам бог велел. А ведь сколько еще не изведано в Америке… Леонид, глядя на крейсер и предавась мечтам, которые с его помощью могут стать былью в самом ближайшем времени, не сразу отреагировал на доклад вахтенного офицера.

— Простите, задумался. Что там случилось?

— Ваше превосходительство, на связи командир десанта — полковник Ковальчук. У него важные новости.

Почувствовав неладное, Леонид вызвал Ковальчука по рации, и тот сразу же откликнулся.

— Леонид Петрович, ситуация такая. Немцы внизу сидят тихо, как мыши под метлой и геройствовать не пытаются. Поговорили с пленными, никто не стал запираться. Все выложили, как на духу. Практически никто из матросов воевать не хочет. Воду мутят офицеры. На что они надеялись, непонятно. Сейчас внизу осталось около полусотни человек. Пытались отправить к ним кого‑нибудь из пленных в качестве парламентеров, но они уперлись всеми четырьмя и возвращаться к своим не хотят. Всех, кого мы отпустили, практически сразу посадили под арест во главе с лейтенантом. Но кое‑что они рассказать успели, поэтому большая часть матросов воевать до победного конца категорически не желает. До последнего момента все держалось на хваленом немецком "арбайтен, арбайтен унд лисциплин". А вот после сегодняшней ночи вполне можем получить "потемкинский бунт".

— Это понятно. А как Келлер отреагировал на ультиматум?