Оглянись

Впереди Нестерова шел Карицкий с радиостанцией за плечами. Ее антенна, похожая на тараканий ус, раскачивалась со свистом над головой офицера.

Нестеров обернулся, прежде чем начать подъем. Ашот, глядя себе под ноги, шел сзади, метрах в пятидесяти. Руки за спиной, в зубах — сигарета.

Воблин, сунув руки в карманы, все так же ходил по мосту, ежеминутно сплевывая.

С диким скрежетом на крупной речной гальке кружились боевые машины пехоты.

Афганский батальон цепью входил в зеленую долину.

Началось…

* * *

Они шли по узкой тропе вдоль хребта горы уже несколько часов подряд. Карицкий с радиостанцией сильно хромал, дышал тяжело, как лошадь. Его тонкая шея тянулась вверх, и казалось, вот-вот вырвет тело из сетей амуниции. Сзади гремел тяжелыми ботинками Шарыгин. Он почти всю дорогу молчал, лишь раз спросил у Нестерова разрешения пойти вперед, с дозором, но Нестеров грубо осадил его:

— Закрой рот, Шарыгин, и будь там, где я тебя поставил!

Взвод Вартаняна отстал на подъеме и никак не мог догнать Нестерова. Звягин с группой шел в двух километрах левее, за сопками.

Рота постепенно взбиралась все выше и выше. Солдаты выбились из сил, цепь сильно растянулась вдоль хребта. Тогда обстрела никто не ожидал, и с первой очередью крупнокалиберного пулемета, вспахавшего пунктиром землю, солдаты повалились кто куда, прячась за булыжниками, а через минуту, словно по команде, посыпались вниз, бегом, прыжками. Но там, в ложбине, укрытия от огня не было. С вершины горы, под которой находились взводы, уверенно били снайперы.

Нестеров спрыгнул в неглубокую песчаную выемку. Через минуту туда же съехал на животе невесть откуда взявшийся Вартанян. Не успел он припасть к земле, как по самому краю ямы прошла пулеметная очередь.

— А, черт! — выругался Ашот, вытер тыльной стороной ладони пересохшие губы и достал из кармана смятую до неузнаваемости пачку сигарет. — Я потерял свой котелок… Ты, Саня, одолжишь мне свой на ужин?

— Где твои? — глубоко дыша, спросил Нестеров.

— Там, — неопределенно махнул рукой Вартанян. — Метров сто. Я приказал всем лежать, а сам — к тебе. Вдвоем полегче будет принять гениальное решение, да? Рация далеко?

Нестеров опустил еще ниже, до самых глаз, капюшон маскхалата, чуть-чуть приподнялся над краем выемки и крикнул:

— Карицкий! Ты где?

— Здесь, товарищ лейтенант! — донеслось из-за камней.

— Карицкий, передай ротному, что остановлены огнем противника в квадрате «Бэ семь», по «улитке» четыре. Лежим, головы поднять не можем. И давай сам ползи сюда!

Прошло минут десять, прежде чем солдат показался над краем ямы. По лбу, щекам, переносице текли крупные капли пота.

Нестеров и Вартанян втянули Карицкого в яму.

— Ты хоть и худой, Карицкий, а столько места занимаешь! — недовольно пробурчал Вартанян, надевая наушник. — Моего котелка по дороге не видел случайно?

Солдат часто дышал и смотрел изумленными глазами на офицера.

— Ну, не дай бог, найду у кого, каблуки повырываю, не снимая ботинок… Ноль первый, Ноль первый, как слышишь? Прием!

Нестеров прижался вплотную к пухлой и колючей щеке Вартаняна, слушая разговор с ротным. Голос Звягина был спокойным, даже, казалось, безразличным.

— Лежите, и без команды ни шагу. Ждать меня. Быть все время на связи…

— Доложите обстановку, Ноль первый! — сквозь треск и помехи раздался далекий голос Воблина.

В это время рядом лопнул взрыв. Карицкий, накрыв собою радиостанцию, рухнул на дно ямы. Ашот, пригнувшись, ударился лбом о колено Нестерова.

— Ну что за наказание! — чертыхаясь и выплевывая изо рта песок, проворчал Вартанян. — Не «духи», так Нестеров покалечит.

— Ноль первый, что у вас происходит?! — жужжала рация.

— Что-что, — передразнил Ашот. — Песок жрем. Прислать г-г-горсточку?

Он настолько сильно заикался, что его невыносимо было слушать.

Снова шарахнуло, и над ямой проплыло белое облако. В ту же минуту рядом показалась голова в каске. Не сразу Нестеров узнал сержанта Шарыгина.

— Вы здесь? Целы?

Фонтанчики грязи закружились вокруг сержанта. Он замолчал, прижал лицо к земле, но уже через секунду снова посмотрел на Нестерова:

— Вы не ранены, товарищ лейтенант? Я смотрю, «духи» засекли вашу яму, начали мины сюда кидать… Может, переберетесь к нам, под гору? Там безопаснее… Давайте, я прикрою!

— Шарыгин, пошел в жопу! — крикнул Нестеров. — Кто тебе разрешил оставить отделение? Немедленно назад! К отделению!

— Товарищ лейтенант! — торопясь, заговорил Шарыгин. — Скажите, я вас чем-то обидел?

— Если б ты Саню обидел, Шарыгин, то я б тебе каблуки повырывал, не снимая ботинок, — сказал Ашот. — Котелка моего не видел? На нем «Гамлет» выцарапано, это мой старший сын…

— Шарыгин, пошел вон, — устало повторил Нестеров. — Сейчас не время говорить об обидах…

— Там, впереди, у подножия, мертвая зона. Там нас не достанут… Бегите, всего сто метров, я прикрою! — настаивал сержант.

— Я русским языком сказал — шиздуй к отделению!

— Ну, пусть прикроет Карицкого, — сказал Вартанян и, хлопнув солдата по плечу, добавил: — За сколько стометровку бегаешь? Ну, давай тогда. Только рацию на грудь повесь, чтоб сердце прикрыть.