Офицер особого назначения

Команда подействовала, и Мирон с затрясшимся вдруг всем телом медиком-извергом грохнулись на дорогу, вытянув руки перед собой. Павлов бросил взгляд в сторону «Газели». Там действия развивались столь же стремительно. Двумя выстрелами были уничтожены Прохор и Башкир, находившиеся в кабине. Высунувшийся из салона Тарасевич тут же получил удар по черепу и также вывалился на дорогу. Раздался хлопок, и бандит, вздрогнув, замер на асфальте возле «Газели». Бойцы начали выводить заложников, трех солдат и одного лейтенанта. Те мало что соображали и не воспринимали действительность, находясь под воздействием наркотических препаратов. Капитан – командир группы захвата – показал Павлову большой палец. Дело сделано. Штурм длился всего двадцать секунд. Вячеслав надел на сведенные назад руки Мирона и Кунца браслеты, захватил баул профессора и приказал:

– Встали и пошли в «Опель»! Быстро, суки!

Усадив их на заднее сиденье, капитан предупредил:

– Дергаться не советую. Замечу хоть одно лишнее движение – убью! Сидеть смирно, если жизнь дорога.

Сам сел за руль, вновь положив автомат на колени, и развернул иномарку в сторону Милева.

Заложниками и зачисткой следов займутся спецы из резерва Потапова. Павлов же спешил на встречу с генералом. Не доезжая моста через мелкую и узкую речушку и деревни Палёнка, увидел стоявший на обочине «Мерседес». Остановил «Опель» за ним. Генерал вышел из салона и жестом подал знак капитану. Тот обернулся к пленникам, приказал:

– Вышли из машины и бегом в «мерс».

Мирон с Кунцем и на этот раз беспрекословно выполнили приказ человека в маске. Да и что еще им оставалось делать? Павлов, взяв контейнер «профессора», также проследовал в машину генерала. Баул поставил в багажник, сел на место переднего пассажира. И только тут снял маску. Мирон ошарашенно проговорил:

– Журналист!

Генерал спросил:

– Узнал, господин Миронов, недавнего посетителя вашей базы?

Тот каким-то писклявым голосом ответил:

– Узнал! Я из комнаты видел, как он с Рубановым по территории ходил!

– Глазастый! Но базары в сторону! У меня к вам, Миронов и Кунц, один-единственный вопрос. Жить хотите?

Бандиты поспешили ответить:

– Да-да, конечно!

Потапов ненадолго задумался. Павлов понимал, что генерал взял паузу специально, и ни во что не вмешивался. Руководитель управления, приняв решение, ударил ладонью по рулю:

– Что ж! Ответ разумный! Вот только право на жизнь надо еще заслужить!

Голос подал Мирон:

– Говорите, что надо сделать, и я сделаю!

Потапов усмехнулся:

– И дружка своего, Кунца, удавишь, если прикажу?

Миронов ответил, не раздумывая:

– В момент, начальник, только скажите! Да и какой к черту он мне дружок! Эта крыса в окружении босса обретается!

– А ты нет?

– Я сошка мелкая! Исполняю только, что прикажут!

Генерал вдруг выкрикнул:

– А ну заткнись, сволочь! Мелкая сошка он! А сколько пацанов загубил, мразь?

– Это не я! Это Кунц! Это он опыты ставил, он же и делал из клиентов роботов!

Потапов повторил, но уже спокойней:

– Заткнись, сказал!

Повернулся к «медику»:

– Что притихли, Герман Генрихович? Или вы смелый тогда, когда проводите опыты над беззащитными людьми?

Голос Кунца прозвучал неожиданно твердо, что никак не сочеталось с его дрожью и жалким внешним видом.

– Я ученый, господин офицер, извините, не знаю вашего звания, и работал на государство. У меня и награды есть. И сейчас я продолжаю ту же работу, которую начал, еще будучи тайным сотрудником КГБ. Под тем же, замечу, руководством. И мне, как ученому, важен результат. Я его добился. Он неоценим. Благодаря тому, что мне удалось, можно создавать настоящих универсальных солдат, и не в фильмах, а наяву. Солдат, которые лишены эмоций, которым неведом страх и боль! Я...

Генерал перебил этого пафосного ублюдка:

– Может, тебя еще на Нобелевскую премию выдвинуть?

Кунц взвизгнул:

– А что? Разве я не заслужил этого?

– Пулю ты, тварь, заслужил! И я с удовольствием всажу ее в твое трухлявое тело. Прямо в сердце! Ученый, мать твою! Но прекратим прелюдию! Вы изъявили желание жить и готовы отрабатывать право на жизнь, я правильно вас понял?

Мирон ответил тут же и не раздумывая:

– Так точно, начальник!

Профессор же промолчал.

Потапов взглянул на него:

– А ты, Кунц? Или решил умереть за Гладарева? Так это я тебе устрою, не отходя, как говорится, от кассы.

Потапов повернулся к Павлову:

– Выведи, капитан, старого козла в кусты! Да и кончи его к чертям собачьим!

Кунц закричал:

– Нет! Я не хочу умирать! Я готов подчиниться вам во всем!

Генерал вновь бросил на него ненавидящий взгляд:

– Да? Тогда, мразь, подчиняйся, а не распинайся о своих «заслугах». Не зли меня!

Потапов спросил у Мирона:

– Когда вы должны прибыть на свою базу?

– Вечером! Точнее время не устанавливалось. Но я связывался с Гладаревым из Владимира и доложил, что выезжаю!

– Во сколько это было?

Миронов, прикинув, ответил:

– Где-то в два часа. Да, в два десять, в два пятнадцать. Я посмотрел на часы, но время точно не запомнил!

Генерал сделал нехитрый расчет: