Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

— Вот есть у нас отличные авиаконструкторы — товарищ Поликарпов и товарищ Туполев. Мы — летчики — хорошо знаем их самолеты и гордимся тем, что советские машины, в том числе и товарищей Поликарпова и Туполева — лучшие в мире! И что же? Находится куча тех, кто считает себя конструктором — всякие яковлевы, горбуновы, гроховские[78] — сопляки, которые и карандаш еще толком держать не научились! — начинают критиковать товарища Поликарпова и его самолеты, на том только основании, что он, видите ли — беспартийный! А товарища Туполева вообще готовы обвинить чуть ли не в шпионаже! Причем пользуются любыми средствами. Брат — директор завода? Очень хорошо! Пусть скажет, что завод загружен и новый заказ принять не может![79] Сам летчик? Еще лучше! Совру, скажу, что машина никуда не годная! А уж если удалось в верха попасть — пиши пропало! Такого настрочит, навыдумывает, что, как у нас на Волге говорят — хоть святых выноси!

А сами при этом создают, с позволения сказать, такие уе… удивительные машины, что и слов не найти. Вот вам простой пример, — тут Чкалов жестом фокусника выдернул откуда-то фотографию очень странного самолета на двухколесном «велосипедном» шасси. — Вот, товарищи Центральный комитет, полюбуйтесь! Это — истребитель, с металлическими крыльями и деревянным фюзеляжем. Перехватчик, у которого основная работа — в воздухе бой вести. Так вот, двигатель у этого самолета — с жидкостным охлаждением, а охлаждение это устроено так: в двойной обшивке крыла жидкость испаряется и охлаждается. Здорово умники-конструктора придумали — радиатора не нужно! Правда? Правда, только вот одна маленькая зацепочка: пробьет такое крыло одна вражеская пулька, и все! Мотор через пять, много десять секунд заклинит и — привет красному военлёту! А автор этого летающего выбл… то есть выродка — сам красный военлет[80], между прочим! И зачем нашему рабоче-крестьянскому Красному воздушному флоту такой, извините, самолет?! На проектирование и конструирование которого народные деньги потрачены! Вы тут сидите — копейки делите, гроши друг у друга из глотки зубами выгрызаете, а тут — р-раз! — и сотни тысяч рубликов свинье под хвост!

В прошлом году тот же военлёт спроектировал самолет, который назвал «Кукарача» — таракан то есть. Я, товарищи, был на этом самолете испытателем. Ну и что же? Поднять машину в воздух так и не удалось. «Кукарача» бегала, набирала скорость, но покидать взлетную полосу не собиралась. Я ее и так, и эдак по аэродрому, гонял, пока не кончилось горючее. Все мое умение и желание оторвать шасси от поверхности любым способом не помогло. Говорю я этому горе-изобретателю: «Настоящий таракан! А тараканы не летают. Где-то вы просчитались или перемудрили, уважаемый». Казалось бы, вот и все? Ан нет! Все-таки удалось ему воткнуть новый вариант «Кукарачи» в официальный план работ Экспериментального института Наркомтяжпрома по вооружениям РККА[81]! А вы тут за копеечки друга дружку давите…

С этими словами Валерий Павлович почти сбежал с трибуны и, протолкавшись, сел на свое место. Новиков с любопытством взглянул на коллегу. То, что Чкалов — летчик, что называется, от бога, он знал, но больше помнил его как отчаянную головушку, эдакого летающего акробата. А оказывается, этот лобастый крепыш — очень толковый и грамотный товарищ… Кстати, предугадавший дальнейшие проблемы советской авиации — да и не только авиации! — промышленности в целом: отчаянная конкурентная борьба без всяких правил и приличий, кумовство, протекционизм. «Надо бы у Сталина разрешение спросить на ознакомление этого волгаря-самородка с некоторыми данными», — подумал Кирилл, и в этот самый момент к нему бесшумно подошел Поскребышев и протянул сложенный лист бумаги. Развернув, Новиков прочитал начертанные уже знакомым почерком строки: «Тов. Н.! Есть мнение, что стоит пригласить в Ос. информ. бюро тов. Ч. и ознакомить его с авиационными новинками на ближайшие десять — пятнадцать лет». Для верности он взглянул на Сталина. Тот перехватил его взгляд и утвердительно прикрыл глаза. А тем временем после выступления Чкалова снова вспыхнули споры о бюджете и о том, как его разделить. После яростного выступления Ворошилова, который, надо отдать ему должное, вполне логично требовал даже не думать снижать расходы на вооруженные силы, на трибуну вышел новый докладчик. Новиков с удивлением смотрел на этого совсем маленького человечка, который, если бы не полувоенная одежда и полувоенная выправка, выглядел бы встрепанным смазливым пацанчиком, чем-то похожим на переодетую девушку. Он заговорил высоким, каким-то ненатуральным голосом заводной игрушки, однако, к удивлению Кирилла, говорил исключительно правильные вещи. И несколько терминов подсказали Новикову, что этот малыш ознакомлен с кое-какими нормами и требованиями будущего. Но он же готов поклясться, что никогда прежде не видел этого мальца!