Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

Новиков изучал документы, переданные ему Артузовым, до глубокой ночи. Надя даже обиделась на такое пренебрежение. Именно сегодня она попыталась устроить Кириллу «ужин и вечер — как у Льва Толстого, понимаешь?». Заказала несколько блюд в «Славянском базаре», что при ее окладе было делом не самым простым, раздобыла где-то даже два больших бронзовых подсвечника в виде каких-то танцующих древних гречанок — Новиков содрогнулся, когда увидел этот пуд металла, и представил себе, сколько усилий потребовалось от сержанта госбезопасности, чтобы затащить эти чудовища к нему в кабинет! — и, наконец, выпросила у Веры замечательную пудру — настоящую, рисовую, из Франции.

И все ее старания пошли прахом! Кирилл похлебал знаменитой на весь мир старорусской сборной солянки, кажется, даже не различая вкуса, заел ее одним пирожком с рыбой и одним пирожным «Эклер», а дальше пил только чай, погрузившись в чтение, то и дело черкая в большой тетради какие-то свои заметки.

— Я пойду, товарищ майор? — спросила девушка, окончательно надувшись.

— Куда это? — вопросом на вопрос ответил Новиков. — А ну стоим, ждем указаний. — С этими словами он собрал документы в папку и положил ее в сейф, одновременно вынув из него небольшую продолговатую коробочку.

— Сержант государственной безопасности Никитина! — рыкнул он «командным» голосом.

— Я! — рефлексы службы контора вбивает намертво.

— За выдающиеся достижения в создании домашнего уюта и проявленные при этом мужество и героизм награждаю вас именными часами! — и он протянул ей обтянутый бархатом футляр.

Надя раскрыла… и ахнула от восторга. Там лежали маленькие золотые часы с браслетом. Перевернув их, девушка прочитала: «Любимой Наде от К.» Как ни старался гравер, но для имени «Кирилл» места уже не хватило.

Москва, Лубянская площадь

— А-а, товарищ Никитина. Прошу, прошу, — Берия даже встал со своего места и вышел навстречу девушке.

Та вошла в кабинет строевым шагом, вытянулась перед Лаврентием Павловичем:

— Товарищ комиссар государственной безопасности первого ранга[61]! Сержант государственной безопасности Никитина по вашему приказанию явилась!

Берия чуть поморщился, пристально посмотрел на Надежду, и стекла его пенсне блеснули как-то недобро.

— Явилась, значит? «Передо мной явилась ты, как мимолетное виденье…» А позволь-ка узнать, гений чистой красоты: вот это вот, — нарком взял со стола двумя пальцами исписанный лист бумаги, — вот это вот что такое?

Он поправил пенсне и прочитал:

— «Прошу отстранить меня от участия в контроле объекта Прима по личным мотивам». Что сие означает, чудное видение? — И, так как девушка молчала, продолжил уже с нажимом: — И что это за «личные мотивы» у сотрудника государственной безопасности, я вас спрашиваю?!

Надежда посмотрела на Берию. Глаза у нее были как у лани, затравленной волчьей стаей. Впервые увидев Новикова в спортивном зале, где тот гонял пограничников, она была заворожена хищной пластикой движений майора. А после, когда узнала, что Кирилл ещё и крупный учёный, разрабатывающий новое оружие для РККА, уже неровно дышала в его сторону. Окончательно же «поплыла» после вечера в ресторане, когда на её глазах он обыграл опытного разведчика.

— Товарищ нарком… товарищ Берия… — Она судорожно вздохнула. — Не могу я… люблю ведь его… вот… а тут… — Глаза Надежды предательски блеснули.

Лаврентий Павлович неожиданно шагнул вперед и погладил девушку по голове:

— Ох, глупенькая же ты… Ох, глупая… И как таких глупых, таких хороших в чекисты только берут? — Он ласково, по-отечески взъерошил ей волосы. — Доносить на любимого человека ты, разумеется, не можешь… Хоть тебе лично товарищ Сталин прикажи… А вот о том ты не подумала, дзивпасо[62], что ты своими донесениями его еще и защищать станешь? Майор Новиков — человек скрытный и очень самостоятельный. Очень часто все сам сделать хочет. А вдруг не справится? А мы — его старшие товарищи — знать не будем и помочь ничем не сможем… А ты сразу — рапорт, «прошу отстранить», «личные мотивы».

Он вынул кипенно-белый платок и вытер им девушке слезы. Затем отстранился от нее и взял Надю за плечи:

— Все поняла?

Та часто-часто закивала.

— Вот и хорошо, вот и умница. Ступай теперь к своему Новикову и продолжай работать.

И когда за Надеждой закрылась дверь кабинета, вдруг хмыкнул, представив себе, как этот визит будет смотреться со стороны. Вошла красавица строевым шагом, а выскочила растрепанная и заплаканная. «Нино донесут — придется Кобе другого наркома себе искать…» Посмотрел еще раз на дверь, за которой скрылась красавица-сержант, и выплюнул только одно слово:

— Эшмако![63]

Москва, Подольская площадь