Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

«Известия» 24 октября 1936 г.

Ближняя дача, Волынское

В тот не по-осеннему жаркий день на даче в Волынском[21] было людно. Кроме Самого с детьми тут были Предсовнаркома Молотов с женой и дочкой, нарком внудел Берия с женой и сыном, нарком обороны Ворошилов с семьей. Мехлиса, Микояна, Деканозова[22], Меркулова пригласили одних, без жен. И, разумеется, здесь же был вездесущий Власик.

После смерти Надежды Аллилуевой Николай Сидорович Власик обеспечивал не только охрану Вождя — он отвечал за его питание, транспорт, надзирал за его детьми и даже занимался организацией праздничных демонстраций на Красной площади. Он был настоящий пестун[23] в первоначальном значении этого слова. И словно медведь, Власик с отчаянной, фанатичной яростью бросался заслонить, защитить Сталина от бытовых забот и проблем. Вот и сейчас он отчаянно разрывался, стараясь успеть и быть все время и всюду. Проследить, чтобы великовозрастные Вася с Тимуром не обижали маленького Серго или чтобы все эти три мушкетера не объединились и не начали дразнить маленьких Светланочек[24]. Проконтролировать, чтобы товарищ Жемчужина не сцепилась в который раз с Екатериной Давидовной, вновь и вновь демонстрируя извечную ненависть правоверных евреев к выкрестам[25]. Или же — спаси и сохрани! — чтобы они вместе не полезли к Нино, выхваляясь своей ученостью и образованностью, хотя супруга товарища Берии им сто очков форы даст по части разумности и практической сметки. Лично проконтролировать, чтобы паровую осетрину не поставили возле товарища Деканозова, который рыбу на дух не переносит, а бутылку саперави — в досягаемости от Хозяина и от Берии, но от второго дальше, чем от первого… Много, много забот у товарища Власика, а тут еще и новое дело: сегодня появится новый человек. Ну, то есть не новый, конечно, и давно уже знакомый, а все же, все же…

Сталин прохаживался по широкому двору, задумчиво посасывая уже давно погасшую трубку. После того, что он узнал из книг, предоставленных «попаданцем», стало абсолютно очевидным: успеть подготовиться настолько, чтобы встретить врага во всеоружии, возможно, но… И вот это самое «но» сейчас терзало разум Вождя. Связь, новое оружие, новые прицелы, даже новые штаты танковых и механизированных дивизий — все это можно создать, подготовить, собрать. Вот только где найти бойцов для этого изобилия? Где взять радистов, ремонтников, гэсээмщиков, даже грамотных артиллеристов — всех тех, о ком толковал действительно умный и знающий Новиков, если основная часть бойцов в Красной Армии — крестьяне? Если даже шоферов на автомобили в армии найти удается с трудом, и пушки на конной тяге — не от бедной жизни, а от того, что конюхов в любом полку найти можно, а вот шоферов — поищешь.

Немцам, англичанам, американцам хорошо. У них давно и сильно развитая промышленность, культура, хоть и капиталистическая, а все же… А здесь, на одной шестой земного шара, только вчера соху убрали. Да и то не везде.

Так что другой путь, предложенный Новиковым и продемонстрированный им же на Кагановиче, — горькая, но осознанная необходимость. Пусть даже этот путь идет вразрез с трудами классиков марксизма и великого Ленина.

Сталин поморщился. «Марксизм — не догма, а руководство к действию!» — так сказал он сам, но вот теперь… Какая-то эсеровщина получается.

— Коба, я вот все думаю… — откуда-то, словно из-под земли, возник Берия. — Я вот думаю: эсеровщиной это все отдает, нет?

Иосиф Виссарионович слегка удивился. Нет, не тому, что Лаврентий подумал о том же самом, а тому, что он выразил свои сомнения его же словами. Огладил усы, чиркнул спичкой, раскурил трубку.

— Я думаю — нет, не эсеровщина. Я так думаю: эсеровщина — это бессмысленный террор. Это когда неважно, сколько людей пострадает и к каким последствиям приведет. Вот что такое эсеровщина, Лаврентий. А то, что предлагает твой сотрудник, — Сталин намеренно слегка поддел Берию, прекрасно знавшего, что Осинфбюро подчиняется ему лишь номинально, — это совсем не эсеровщина. Это совсем другое. Я так думаю. И вспомни, Лаврентий, куда тянулись все ниточки от смертей Кирова и Куйбышева. — Вождь пыхнул трубкой, выпустив клуб ароматного дыма. — Очень верно заметил товарищ Новиков: дозированное, тщательно рассчитанное удаление ключевых личностей — метод политической борьбы. Возможно, даже классовой борьбы.

Тут Вождь замолчал, потому что прямо перед ним с шумом и треском выскочили из кустов Тимур и Серго. Молнией проскочили они через аллею и исчезли в зарослях. Через мгновение за ними выскочил потный и красный Василий. Он тоже намеревался проскочить через аллею и догнать обидчиков, но увидев отца, внезапно присмирел и остановился. Сталин поманил его к себе:

— Вася. Сейчас к нам приедет в гости один человек, — произнес Иосиф Виссарионович, не глядя на сына. — На твоем месте я бы постарался познакомиться с ним поближе. Если бы был на твоем месте… Пойдем, Лаврентий.