Офицер империи

Также из тел монстров, извлечено: ядер 10–20 уровня — 134 шт. Ядер 20–30 уровня 28 шт. ядер 30–40 уровня, 3 шт.

Начальник службы РБХЭ разведки Уральского ВО генерал — лейтенант Духов.

На следующее утро, несмотря на ядра поглощённые накануне, Владимир почувствовал, что источник практически пуст, а на груди, там, где поселилось изображение птицы, словно положили кусок сухого льда. Пришлось прямо с утра закинуть в себя несколько ядер общим объёмом в пару миллионов единиц. Но чувство переполнения не длилось долго, и к обеду, он вновь почувствовал голод, так что поглотил уже четыре ядра, а ощущая, как сила уходит словно в пропасть, ещё несколько штук.

В итоге использовал почти всё что собрали коты в аномалии, и только когда общее количество поглощённой энергии приблизилось к тридцати миллионам, организм стабилизировался, а рисунок огненной птицы на груди, перестал холодить кожу, но существенно вырос в размерах, и теперь занимал пространство от плеча до плеча, и от ключицы до середины живота.

Владимир хотел улететь уже на следующий день, но внезапно, в Уральский Округ, прилетел государь, и всё закрутилось словно в центрифуге. Приёмы, балы, и прочая суета, сопутствующая быстрой бескровной победе. Телевизионщики, вообще старались как в последний день, показывая эпицентр, тушу монстра, и вообще повседневную жизнь округа.

Владимиру тоже доставалось, но журналистам чаще приходилось мириться с отказом в интервью, тем более, что как правило, работники прессы, настаивали на эксклюзиве не желая делить время ни с кем. А Владимир не желал терять время на всякие разговоры, больше посещая школы, и другие учреждения, нуждающиеся в помощи. Но с этим в Уральском округе, было совсем неплохо. Да, богатства особого не наблюдалось, но и нищету извели под корень, и даже в маленьких районных больницах, вполне достойно кормили, а штат врачей заполнен по норме.

Зато очень настойчиво «постучались» сибирские промышленники, привезя дары в шести мощных грузовиках, где нашлось место мехам, обеденному набору серебряной посуды на пять дюжин персон, золочёному оружию, и многому прочему. Сибиряки так выказывали свою благодарность за уничтожение русского Ковена, который лишившись мощного центра, практически самораспустился, прекратив существование. Ну а наиболее активные ведьмы, те кто попытался снова собрать Ковен, традиционно «исчезли» в неизвестном направлении, оставив после себя лишь горсть пепла.

Таких людей пришлось уважить, и Владимир пришёл на банкет в парадной егерской форме, в наградном егерском берете ало-красного цвета, символизирующем пролитую кровь и всем иконостасом наград, где прибавилась ещё одна Золотая Звезда, на этот раз с мечом.

На удивление Соколова, на банкете присутствовало довольно много народа, в том числе и симпатичная моложавая женщина, со светлыми волосами, уложенными в сложную причёску. Клара Сергеевна Туманова — генеральный директор имперского телевещания, не надоедала Владимиру по мелочам, а её просьбы всегда отличались краткостью, ясностью, и подкреплялись простыми и понятными соображениями общегосударственной пользы, поэтому её Соколов выделял из всей медиа братии, относясь со всем уважением.

— Клара Сергеевна. — Владимир поклонился женщине, выглядевшей от силы лет на двадцать пять. — Рад нашей встрече.

— Вы же не любите нашего брата, Владимир. — Клара рассмеялась.

— Если вы о журналистах вообще, то будь они хоть вполовину столь профессиональны как вы, то моя любовь стала бы куда более яркой. — Соколов аккуратно пожал сухую ладошку женщины.

Сибиряки гуляли шумно, ярко, и обильно, но в какой-то момент, Владимира пригласили в отдельный кабинет, где сидели трое. Широкоплечий и мощный словно медведь золотопромышленник Космылин, стройный и изящный, будто столичный щёголь, нефтяной король Гурский, и во всём среднего вида, заросший бородой, буйной полуседой шевелюрой и бровями заводчик Кержаков. Все трое абсолютно трезвые, и без малейшей игривости чем часто грешили богатые провинциалы.

Начали, как водится, со славословий в адрес Соколова, но уже минут через пять, видя, что полковнику неинтересно, перешли к делу.

— Есть у нас местечко, одно. — Начал Савелий Кержаков. — Проклятое уже очень давно. Кто говорит двести лет, кто триста, но на самом деле никто уж не упомнит, когда завелась порча.

— А места там благодатные. — Добавил Наум Гурский. — И не только недрами. В земле там и золото, и чего только нет. Но внутри и вокруг, старые кедровые леса, где тысячи лет назад, старые капища стояли. Это только кажется, что земли, в Сибири много. А пройтись, так где-то голые скалы, где-то мёртвые болота, а где-то вот, плеши проклятые.