Офицер

Нисидзава со своим ведущим свалили четыре неуклюжих двухместных истребителя Фэйри «Фульмар», прочесали очередями строй летучих анахронизмов – торпедоносцев «Суордфиш», и намертво сцепились с полутора десятками истребителей «Сихаррикейн» и «Сигладиатор». Последний свой самолет Хироеси Нисидзава сбил тараном – боезапас был отстрелян «до железки». Дико завопив в микрофон: «Тенно хейко банзай!», он врезался в «Сихаррикейн», и оба самолета одним пылающим клубком рухнули в море.

А в это время две эскадрильи новейших закупленных в США палубных бомбардировщиков «Донтлесс» атаковали японские авианосцы. Если бы конвойные эсминцы и крейсера были рядом, вряд ли «Медленно, Но Смертельно»[449] смогли бы даже приблизиться к могучим кораблям. Но теперь одних зениток авианосцев явно не хватало.

Первые бомбы упали рядом с бортом «Кага». Кажущийся громоздким и неповоротливым огромный авианосец резко вильнул вправо, потом влево, и ловко уклонился от всех полутонных бомб. В зенит отчаянно лупили спаренные 127-мм орудия, заходились рычанием 25- и 23-мм автоматы: в Мурманске на авианосцы установили по четыре дополнительных русских зенитных спарки, которые были точнее, скорострельнее и дальнобойнее японских. Один за другим в море рухнули три объятых пламенем «Донтлесса», а еще один просто исчез в ярко-белом облаке взрыва.

Уклоняясь от бомбардировщиков, «Акаги» тоже вертелся, словно собака, гоняющаяся за своим хвостом. Но ему не повезло: сперва одна, а затем и вторая бомбы грянули на его палубу, заставленную готовившимися к взлету самолетами. И там разверзся огненный ад.

Разлившийся горящий бензин через люки аэролифтов попал на ангарную палубу и прежде, чем аварийная команда успела приступить к его тушению, охватил поднятые наверх авиационные бомбы. Один за другим «Акаги» потрясли три взрыва – от первого несколько не взорвавшихся сразу бомб разлетелись по ангарам. Тяжелее всего кораблю обошелся третий взрыв: четырехсотпятидесятикилограммовая бомба угодила прямо в стенку двадцатикубового резервуара с авиационным бензином.

Но авианосец не сдавался. На полетной палубе матросы и летчики, хрипя «Кисамара!» «Яриман!» и «Дзаккэнае!»[450], голыми руками сталкивали за борт пылающие бомбардировщики, истребители и торпедоносцы. Горели матросские ватники[451], трещали, ссыхаясь от жара, кожаные куртки и шлемы летчиков, но японцы не сдавались. Не обращая внимания на ожоги и даже на то, что буквально горят заживо, экипаж «Акаги» яростно боролся за жизнь своего корабля…

Оикава несколько секунд молча смотрел на горящий авианосец, а затем совершенно спокойно произнес:

– Такаянага-сан, велите задробить стрельбу по линкорам… – И после секундной паузы: – Приказ линейным кораблям: поддержать авианосцы главным калибром.

Через восемь минут орудия «Ямато» и «Конго», поднятые на предельные углы возвышения, ударили шрапнелью по британским самолетам.

«Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется…» Зажигательный зенитный снаряд «Ямато» массой тысяча триста шестьдесят килограммов представлял собой полый тонкостенный цилиндр, заполненный восемью слоями цилиндрических поражающих элементов – стальные стержни и полые трубки с зажигательной смесью. Полторы тысячи убийственных посланцев. Зажигательные элементы загорались примерно через полсекунды, и каждый давал язык пламени до пяти метров. Пятиметровый хвост в три тысячи градусов…

Подобным же образом был устроен и зенитный снаряд главного калибра «Конго». Их разрывы перечеркнули небеса огненными зигзагами, накрыли волны британских самолетов и…

Сразу два пылающих «Суордфиша», так и не успев освободиться от торпед, рухнули на палубу «Кага». И там разверзся такой же ад, что раньше пришел на «Акага». Даже хуже: взрывы торпед добавили хаоса и ужаса. Бомбы и торпеды на подвесках загоревшихся «Аичи» и «Накадзим» тоже принялись рваться одна за другой, и вдруг «Кага» резко накренился. Казалось, что он – живой, и встряхивается, сбрасывая со своей спины-палубы горящие самолеты. Командир корабля дайса Дзисаку Окада побледнел: от сотрясений корпуса сдетонировал запас зенитных снарядов батареи правого борта. Авианосец получил опасный крен. Окада сообщил о полученных повреждениях Оикава и, слушая ответ, незаметно вздохнул с облегчением: флагман приказывал ему вести корабль в Мурманск. Тюдзю пообещал выслать вслед за ними русский эсминец: «Разъяренный» получил два попадания восьмидюймовыми снарядами и стал практически бесполезным для боя – англичане слишком удачно угодили в оба торпедных аппарата. Однако артиллерия его уцелела, так что в качестве сопровождающего искалеченного авианосца он вполне годился, поэтому Оикава тут же приказал «Разъяренному» выходить из боя и следовать за «Кага».