Офицер

Военнослужащие Корпуса частенько выезжали по заявке центральных органов, превратившись явочным порядком в ударный кулак партии.

Но более всего Кирилла занимала учеба агитационных троек. Опытный агитатор с приличным партийным стажем, чаще всего – красноармеец Гражданской войны, комсомолец (комсомолка) и специалист-производственник получали специальную подготовку владения оружием и рукопашного боя. Также им преподавались документооборот, начала криминалистики и психологии. Львиную долю курсов пришлось писать Новикову, так как преподаватели того времени не понимали, как это возможно – выявить за час признаки вранья у собеседника, и начинали растекаться водой по стеклу в попытке объять необъятное. Кроме того, Новиков придумал давать руководителям новой структуры более углубленные знания, а старшим командирам еще более детализированное знание, чтобы они во всем превосходили своих подчиненных.

Мехлис, который долго кривился от одного упоминания Новикова, через какое-то время сам сел за парту, чем заслужил немало очков у Кирилла.

Задачи, которые ставились перед контролерами, далеко выходили за рамки собственно разъяснения политики партии и ответов гражданам на самые злободневные вопросы. Кроме этой, безусловно, нужной работы, в задачах троек был сбор информации самого широкого спектра о работе предприятий и организаций на всей территории Союза для последующего принятия решений. Партконтроль в этой работе выполнял лишь функции координатора и основной базы для всей работы наркомата рабочего контроля. А основное политическое прикрытие осуществляло Политбюро ЦК ВКП(б).

В газетах начали появляться статьи, посвященные различным спорным моментам истории, а для школ готовилась новая редакция учебников и вводилась новая дисциплина «история»[242].

Поворот был довольно крутым, и все же рассчитанным на некоторое время, чтобы граждане смогли адаптироваться к новой политике, но все равно эффект сказался довольно быстро и совсем не там, где Новиков мог предположить.

В начале весны, когда снегопады сменились оттепелью, его вызвал к себе Берия и положил на стол перед Кириллом толстую пачку папок.

– Забирай. – Лаврентий Павлович снял пенсне и начал неторопливо протирать его бархатной тряпочкой. – Тут несколько офицеров Особого делопроизводства, сиречь разведки Российской империи, и полицейского департамента. Все проверки они прошли, но как сам понимаешь, окончательный выбор за тобой.

– Персональный вызов? – Новиков скупо улыбнулся. – Сделаю, товарищ комиссар госбезопасности. А чем эти люди так приглянулись вам, что их нужно вводить в совершенно секретный проект?

– Ты сам это начал, – сухо ответил Берия. – Теперь те, кто нам поверил, возвращаются на Родину, и мы просто обязаны дать им шанс.

– Хорошо. – Новиков коротко кивнул и, размашисто расписавшись в приемке документов, сгреб папки и вопросительно посмотрел на начальство.

– Иди, правдолюб. – Берия вздохнул и, когда дверь кабинета закрылась, еще долго смотрел невидящим взором, словно силился разглядеть что-то в грядущем.

Группа мужчин в легких не по сезону пальто сидела в небольшом зале для штабных совещаний и негромко переговаривалась между собой. Тут были и жандармские офицеры, и разведчики, много лет отдавшие своему делу, оказавшиеся за границами России после Октябрьского переворота.

Кто-то попытался построить новую жизнь за океаном, кто-то осел в эмигрантских кварталах Парижа и Берлина, а кого-то занесло аж в Австралию.

Потом была дорога домой и разнообразные проверки, в том числе и на детекторе лжи, а после долгий разговор с всесильным наркомом Берия и страшная бумага, которую, однако, все подписали, так как давно уже перестали бояться чего бы то ни было.

Остававшиеся там, за границей, прочили им ГУЛаг и расстрел, но вот они сидели в ожидании разговора со своим будущим командиром, который, по слухам, был не только любимцем Сталина, но и талантливым военачальником.

– Здравствуйте, товарищи. – Высокий широкоплечий мужчина, с тремя ромбами в петлице и внушительным рядом советских наград, неторопливо прошел по кабинету и сел во главе стола. – Признаюсь сразу, что нехватка грамотных штабных офицеров у нас очень серьезная. Задачи, стоящие перед корпусом, довольно необычны, и привычные мерки у нас не действуют. Сколько времени нужно роте егерей для марша в сто километров, пешим порядком по равнинной местности с твердым грунтом?

– Обычно мы исходили из норматива в четверо суток.