Одуванчики среднего запада

Сгорбленные, они действительно походили на зэков, выведенных на прогулку. Для большего драматизма не хватало конвойных и забора.

– Ты представляешь, молоко было доллар пятьдесят девять неделю назад, подняли до двух, а сегодня уже без копейки три, на доллар подскочило – месяц не прошёл!

– Да, скачут, что жеребцы.

– Как жить-то?

– И не говори, куда катимся?

Раздался вой сирен – пожарные машины въехали на территорию комплекса.

– Горим что ль?

– Огня нет.

– А тебе вот чтоб пылало?

– Милочка, смотри, пожарники в твой парадный вошли.

      Женщины наблюдали за происходящим. Из подъезда вышел пожарник. Мила, как самая решительная и продвинутая в английском, обратилась с вопросом.

– Не могли бы вы, пожалуйста, сказать, что случилось? – спросила вежливо, как учили на курсах.

– А вы в этом доме живёте? – задал встречный вопрос пожарник.

– Да.

– В какой квартире?

Мила гордо продекламировала числительные – фор-ван-фри.

Пожарник ухмыльнулся: «Ничего не забыли выключить?»

Мила побледнела.

– Кашу! – вскрикнула и ринулась в подъезд. Пожарный преградил ей дорогу.

Из распахнутого пожарниками окна повалил дым. Собравшийся у дома народ комментировал случившееся. Мила оцепенела, сжалась, стала похожей на облетевшее высохшее деревцо.

Появилась администраторша, подошла с постным видом. Молчит, а недовольство так и прёт из неё, не хуже той каши, убежавшей из кастрюли.

Вдобавок, как из-под земли, нарисовалась Шапошникова Софья Давыдовна – Шапокляк, обязанная своим прозвищем мелочному характеру и первым четырем буквам фамилии. Причём, не поверите, в школе её дразнили Шапокляк; на работе в Облхозтрансе за глаза звали Шапокляк; муж оставил, как только понял, что живёт с Шапокляк. Куда бы она ни уехала, где бы ни жила, прозвище находило её, так по жизни была и осталась Шапокляк. Знала, привыкла, не обижалась и даже находила в этом особую перчинку.

– Подгорела кашка-та? – язвительно заметила она.

А Миле послышалось: «Ка-кашка», – дурно ей стало, голова закружилась, в пот бросило, грохнулась бы на асфальт, если бы не подхватили подружки

Ну, конечно, после «пожара» кутерьма, нервы, бессонные ночи и много-много валокордина из русской аптеки Милой было выпито, так как грозило ей выселение и прямая дорога в дом престарелых. Хорошо внук на юриста выучился – договорился с администрацией. Оставили Милу, взяв обещание к плите не прикасаться.

«У вас есть социальный работник Оксана, вот она пускай вам и готовит», – таков был вердикт.

Вечерами Мила ходила на чай к подружкам, оказалось, погорельцем быть не так уж и плохо.

В русском круге

«Мне завтра на работу, – говорила Люся сыну, обдумывая, что ей завтра надеть в «Русский круг».

– Ты никак не запомнишь – моя смена во вторник с двух до восьми, и по пятницам с девяти до трёх. Зайдешь вечером? У меня со среды – вкусненькое для тебя… Не скажу. Придёшь, увидишь.

В первый день посещения «Русского круга» к Люсе подошла незнакомка.

– Здравствуйте, меня зовут Соня, а вас?

– Люся.

– Будем дружить! – сказав, женщина развернулась и ушла. «Смешная», – подумала Люся. И действительно, её новая знакомая выглядела также странно, как и её неожиданное предложение дружить и последовавшее за этим исчезновение. Высокая, необъятных размеров в ширину, в шляпке с вуалью, в длинном шерстяном платье ручной вязки, из-под которого торчали два огромных ботинка, она походила на переодетого гренадёра.

Через неделю Люся, вновь столкнулась с ней. И снова услышала:

– Здравствуйте, меня зовут Соня, а Вас?

Соня смотрела на Люсю с неподдельным интересом, будто видела её впервые.

– Люся.

– Будем дружить! – заключила Соня, как и в прошлый раз. И Люсе показалось, что вопреки законам физики Соня легко и быстро вспорхнула, ударила ножкой о ножку и переместилась в другой конец зала.

За обеденным столом Люся поинтересовалась у соседки – знакома ли она с вон той крупной женщиной? «С Гулливершей-то? Познакомились? Не обращайте внимания, она не помнит ничего. Счастливый человек. Очень добрая. Муж бросил, не выдержал. Перестала узнавать его. Каждое утро спрашивала кто он, и как его зовут. Если бы сестра родная не смотрела за ней – давно бы Софу в дурдом для престарелых отвезли». Люся посмотрела на сидящую на другом конце зала Софью, она весело болтала с соседями по столу, её глаза блестели, лицо светилось счастьем. «Большой ребёнок, – подумала Люся. – А может так и жить легче».

«Русский круг» был центром культурно-общественной жизни русскоязычных пенсионеров, здесь заключались пари, брачевались, влюблялись, сплетничали, демонстрировали наряды, спорили и соглашались, ненавидели и обожали, обменивались рецептами и секретами долголетия – здесь было всё!

«Детсадовцы» выгрузились из автобуса, самые резвые заторопились, чтобы первыми сесть в массажные кресла. Кресел было всего два – из-за них возникали настоящие баталии:

– Кто первый?

– Кто последний?

– Не надо придумывать! Вас не стояло. Как Вам не стыдно!

– Ваше время истекло, а вы всё сидите!