Одураченный фортуной

– Ваша светлость! – взмолился он. – Нет службы, которую я не выполнил бы, чтобы доказать мою преданность! Поручите мне все, что угодно, но… но только не это.

– Я тронут вашими словами, Бейтс, – надменно произнес герцог. – Но, к несчастью, это единственная служба, которая требуется мне от вас в данный момент.

Бейтс пришел в отчаяние.

– Не могу, ваша светлость! – воскликнул он. – Вы знаете, что за это могут вздернуть!

– Меня – да, если строго придерживаться закона, – равнодушно ответил Бэкингем.

– А так как ваша светлость стоите слишком высоко для повешения, то меня сделают вашим представителем.

– Вы повторяетесь – это утомительная привычка. К тому же, тем самым вы лишь утверждаете меня в моем положении. Впрочем, быть может, вас удовлетворят сто фунтов в качестве douceur72…

– Дело не в деньгах, ваша светлость. Я не сделал бы этого и за тысячу.

– Тогда говорить больше не о чем. – Хотя Бэкингем внутри кипел от. злости, внешне он сохранял ледяное спокойствие. – Можете идти, Бейтс, я более не нуждаюсь в ваших услугах. Если вы обратитесь к мистеру Гроувсу, он выдаст вам деньги, которые вам, возможно, причитаются.

Взмахом белой, сверкающей драгоценностями руки герцог отпустил мошенника. Несколько секунд Бейтс колебался, не желая смириться с увольнением. Но чувство страха оказалось сильнее. Он мог бы рискнуть всем, только не своей шеей. Сознавая бесполезность дальнейших просьб и протестов, Бейтс молча поклонился и вышел из комнаты.

Если слуга удалился расстроенным, то хозяина он оставил в неменьшем расстройстве. Козырная карта не помогла герцогу выиграть, и теперь он не знал, где найти еще одного агента для выполнения задуманного предприятия.

Мистер Этеридж, пришедший позднее навестить его светлость, нашел его все еще облаченным в халат и мерявшим шагами библиотеку, словно зверь в клетке.

Отлично знавший причину, удерживающую герцога в городе, и сам только что закончивший приготовления к отъезду, Этеридж пришёл сделать последнюю попытку образумить своего друга и убедить его сменить Лондон на более здоровое местопребывание.

Но Бэкингем невесело рассмеялся.

– Твоя тревога лишена оснований, Джордж. Чума – порождение грязи, и поражает она грязных. Посмотри, где происходят вспышки. В домах бедноты и на улицах, где полно оборванцев. Эта болезнь соблюдает весьма достойную разборчивость и не решается обрушиваться на знать.

– Тем не менее, я соблюдаю меры предосторожности, – заявил мистер Этеридж, демонстрируя платок, от которого шел сильный запах камфары и уксуса. – И я считаю, что лучшее лекарство – бегство из Лондона. Кроме того, что здесь делать? Двор уехал, на улицах жара и вонь, как в аду. Ради Бога, давай подышим чистым и прохладным деревенским воздухом!

– У тебя, Джордж, пасторальные наклонности, как у Драйдена. Ладно, отправляйся к своим овцам. Мы здесь обойдемся без тебя. I

Мистер Этеридж уселся и, скривив губы, посмотрел на приятеля.

– И все это ради девчонки, которая не проявляет к тебе благосклонности? Честное слово, Бакс, я не узнаю тебя!

Герцог тяжело вздохнул.

– Иногда мне кажется, что я сам себя не узнаю. По-моему, Джордж, я схожу с ума!

Он зашагал к окну.

– Утешь себя мыслью, что ты еще не окончательно рехнулся, – безжалостно посоветовал Этеридж. – Как может человек твоего возраста мучиться и рисковать, пускаясь в погоню за…

Герцог обернулся и резко прервал его.

– В том-то, и дело! Сводит с ума погоня, в которой нельзя настигнуть добычу!

– Неплохой афоризм – для тебя, – усмехнулся мистер Этеридж. – Но помни, что в любви убегающий ранит, а преследующий умирает,

Но Бэкингем не обратил внимания на насмешки; в его голосе послышалась страсть.

– Очевидно, во мне говорят охотничьи инстинкты. Всегда стремишься настигнуть самую неуловимую добычу. Неужели тебе это не ясно?

– Слава Богу, нет! Я еще не лишился разума. Поезжай в деревню, дружище, и приходи в себя на лужайке среди лютиков.

– Тьфу! – Бэкингем вновь отвернулся, пожав плечами.

– Это твои ответ?

– Вот именно! И я тебя не задерживаю!

Этеридж поднялся и положил руку на плечо.

– Если ты остаешься здесь в такое время, то с определенной целью. С какой же?

– С той, которую я обдумывал перед твоим приходом, Джордж. Окончить начатое дело. – И он процитировал переделанные стихи Саклинга73:

Коль меня не полюбит,

Заставлю любить ее сам,

Или пусть достается чертям!

Этеридж с отвращением пожал плечами.

– Ты не только безумен, Бакс, но еще и вульгарен, – заметил он. – Я предупредил тебя об опасности и не собираюсь повторяться. Но не могу не выразить удивления, что ты можешь находить удовольствие в…

– Удивляйся, сколько твоей душе угодно! – сердито прервал его герцог. – Возможно, я и в самом деле подходящий объект для удивления. Я сгораю от страсти к женщине, которая отвергла меня с насмешками и презрением! Если бы я мог поверить в ее добродетель, то отступил бы, склонившись перед ее упрямством. Но добродетель актрисы! Это так же невероятно, как снег в пекле! Она просто находит жестокую и извращенную радость, причиняя мучения человеку, которого видит сгорающим от любви к ней!