Одураченный Фортуной

— Через месяц, — тут же ответил Холлс.

— Через месяц? — Олбемарл недовольно нахмурился. — Нет, дружище, вам следует быть готовым через неделю.

— Сам я мог бы быть готов хоть завтра. Но я хотел воспользоваться этой внезапной улыбкой Фортуны, и…

Олбемарл нетерпеливо прервал его.

— Неужели вы не понимаете, сколько времени уже потеряно? Четыре месяца место оставалось вакантным!

— Из чего следует, что все эти месяцы его занимал весьма способный заместитель. Пусть поработает еще немного, а я, как прибуду, быстро наверстаю упущенное. Это я вам обещаю. Видите ли, возможно, у меня будет спутник, который едва ли успеет собраться ранее, чем за месяц.

С непонятной уверенностью в продолжающейся благосклонности Фортуны он весело добавил:

— Вы сказали, что я — как раз тот человек, который нужен на это место. Правительству придется подождать еще месяц, или можете назначить на него кого-нибудь, менее подходящего.

Олбемарл мрачно улыбнулся.

— У вас сегодня что ни слово, то сюрприз, мастер Рэндал. Не будете ли вы так любезны объясниться?

Холлс поведал свою историю, которую Олбемарл сочувственно выслушал. Вздохнув, герцог повернулся, чтобы заглянуть в лежавшую рядом записную книжку.

— Хорошо, — сказал он наконец. — «Английская красотка» снаряжается в Портсмуте и будет готова к отплытию, как мне докладывали, через две недели. Но поскольку всегда возникают какие-нибудь задержки, то раньше чем через три недели она не выйдет в море, а я уж позабочусь, чтобы это произошло через месяц.

Полковник порывисто протянул герцогу обе руки.

— Вы настоящий друг! — воскликнул он.

Олбемарл стиснул его руки.

— Вы чертовски похожи на отца, упокой Господи его душу! — сказал он и добавил почти грубо:

— А теперь идите, и удачи вам во всем! Не прошу вас сейчас задерживаться, чтобы повидать ее светлость, так как у вас много дел. Поцелуете ей руку перед отплытием. Ну, отправляйтесь!

Холлс направился к двери, но внезапно повернулся с весьма жалким видом.

— Хотя у меня в кармане королевский патент, и я назначен на важный пост, но у меня нет ни шиллинга, — сообщил он.

Олбемарл тут же извлек кошелек, из которого отсчитал двадцать фунтов. На сей раз он предложил их без всяких признаков скупости.

— В качестве долга, разумеется, — сказал Холлс, принимая золото.

— Нет-нет, — возразил Олбемарл. — В качестве аванса. Не думайте больше об этом. Казначейство сразу же возместит мне эту сумму.

Глава двадцать девятая. ЧУДО

Полковник Холлс быстро шагал от Уайт-холла в сторону Айлингтона, слепой и глухой ко всему окружающему. Уже давно у него на душе не было так легко и радостно.

Однако внезапно его охватил страх. Фортуна дурачила его столь часто, что вера в ее благосклонность не могла длиться долго. В конце концов, прошло четыре недели с тех пор, как Холлс в последний раз видел Нэнси, и обитатели дома отдыха, где он провел период карантина, ничего не могли сообщить ему о ней, так как они не встречались с живущими в чумных бараках. За месяц многое могло произойти. Она могла заболеть или уехать. Правда, отъезд был невозможен без положенного срока карантина: Тем не менее, тревога не покидала полковника. Было бы естественным продолжением всей его истории, если, уже держа в руках залог фортуны, он узнает, что получил его слишком поздно, и что коварная богиня, облагодетельствовав его одной рукой, ограбила другой.

Разгоряченный и утомленный быстрой ходьбой, полковник наконец подошел к крепким воротам фермы, превращенной в лазарет, где ему преградил путь суровый страж.

— Вход воспрещен, сэр. Что вам здесь понадобилось?

— Счастье, друг мой, — ответил полковник, убеждая собеседника в своем безумии. Однако, безумный или нет, он вновь обрел присущие ему властные манеры, сменившиеся в последнее время усталостью и апатией. Поэтому на требование открыть ворота было не так легко ответить отказом.

— Вы понимаете, сэр, — предупредил его привратник, — что, войдя сюда, сможете выйти назад не раньше, чем через двадцать восемь дней?

— Понимаю, — ответил Холлс, — и готов рискнуть. Поэтому открывайте, друг мой.

Привратник пожал плечами.

— Я предупредил вас, — сказал он, поднимая засов и, таким образом, удаляя по его мнению, все препятствия, отделявшие этого дурака от очередной глупости.

Полковник Холлс вошел во двор. Ворота закрылись за ним, и он почти побежал по длинной аллее в тени окаймлявших ее буков и вязов к ближайшему из красных флигелей, где он лежал, когда был болен.

Пожилая женщина, стоя в дверях, заметила его приближение, и шагнула ему навстречу, крича, чтобы он остановился. Но Холлс, не обращая на нее внимания, продолжал идти вперед, пока не оказался с ней лицом к лицу.

— Как вы сюда попали, несчастный? — воскликнула она.

— Вы не узнаете меня, миссис Барлоу? — спросил полковник.

Удивленная этим вежливым и приятным обращением, какое можно услышать от хорошего знакомого, женщина уставилась на него, с трудом узнав в энергичном и нарядном джентльмене изможденного, бедно одетого человека, которого видела здесь месяц назад.