Одураченный Фортуной

Брови Монка дрогнули, словно откликаясь на ее вопрос.

— Разве у королевства нет колоний? Например, Индий — Восточной и Западной note 40? Туда все время назначают офицеров. Кто там будет интересоваться именем Рэндала?

— Клянусь Богом! Это идея! — Герцог устремил на Холлса просветлевший взгляд. — Что вы скажете на это, Рэндал?

— А для меня там есть пост? — с энтузиазмом осведомился полковник.

— В данный момент нет. Но вакансии появляются время от времени. В дальних странах люди умирают или устают от тамошней жизни, находят климат невыносимым и возвращаются. Конечно, риск остается…

— Я уже сказал вам, что рискую всю жизнь, — прервал его Холлс. — А насколько я понял, на родине мне грозит куда больше опасностей. Так что я с радостью пойду на риск. К тому же я не так привязан к Старому Свету, чтобы не поменять его на Новый.

— Ну, тогда посмотрим. Немного терпения, и мне, возможно, удастся предложить вам место за границей.

— Терпения! — повторил Холлс, у которого вновь отвисла челюсть.

— Ну, посты за границей ведь не растут, как яблоки. Дайте мне знать, где вы проживаете, и я сообщу вам, как только появится вакансия.

— А если вы скоро не получите от него сообщения, Рэндал, то приходите ко мне, и мы его поторопим, — сказала ее светлость. — Джордж славный человек, но он стареет и становится тугодумом.

При этом великий воин, устрашавший одним взглядом целые армии, благожелательно улыбнулся своей половине.

Глава четвертая. ВИШНИ В ЦВЕТУ

Полковник Холлс опустился на колени на сиденье у открытого окна в своей приемной в «Голове Павла». Склонившись на подоконник, он, казалось, задумчиво созерцал маленький сад с двумя вишневыми деревьями, на которых еще оставались запоздалые цветы. Холлс действительно видел перед собой вишни в цвету, но не из сада миссис Куинн. Два дерева этого миниатюрного оазиса в центре Лондона размножились перед его мысленным взором в вишневый сад, росший в минувшие годы в Девоне.

Это явление не было новым для полковника. Вишни в цвету всегда вызывали у него видения, подобные тому, которое он с тоской представлял себе теперь. Крошечный садик миссис Куинн превратился в обширный, залитый солнечным светом вишневый сад. Справа над деревьями устремлялся в голубое небо шпиль, увенчанный флюгером в форме рыбы, являвшейся, как смутно припоминал Холлс, эмблемой христианства note 41. Слева виднелась заросшая плющом стена, сверху уже начинавшая разрушаться. Через нее украдкой перелезал длинноногий светловолосый юноша, черты лица которого напоминали его собственные, отличаясь отсутствием морщин — примет возраста и тяжелой жизни. Ловко и бесшумно, как кошка, парень спрыгнул на землю с другой стороны стены и застыл, слегка пригнувшись, с улыбкой на губах и во взгляде серых глаз. Он наблюдал за девушкой, которая, не замечая его присутствия, раскачивалась на качелях, коими служила веревка, протянутая между двумя деревьями.

Она едва вышла из детского возраста, но обладала той гибкой грациозностью, которая обманывала посторонних, считавших девушку старше ее пятнадцати лет. В лице ее не было томной бледности — загорелая кожа свидетельствовала о здоровой жизни на природе, вдали от городов. И все же; глядя в ее ярко-голубые глаза, украшавшие хорошенькое личико, становилось ясно, что сельская жизнь не сделала ее простодушной. Девушка, безусловно, обладала достаточным количеством женской хитрости, унаследованной от праматери Евы ее возлюбленными дочерьми. Разумному мужчине следовало быть настороже, когда она казалась особенно скромной и застенчивой.

Распущенные каштановые волосы развевались позади, когда девушка взлетала на качелях вперед, и падали ей на лицо, когда она неслась назад, напевая в ритме движения качелей:

Где прячешься, моя любовь?

Я жду, чтоб стать твоей женой.

Песня перешла в визг. Юноша, по-прежнему не замечаемый девушкой, бесшумно появился из-за деревьев, и, когда она в очередной раз отлетела назад, обхватил ее за талию своими сильными руками. Среди множества нижних юбок мелькнули две ножки в черных чулках, после чего качели полетели вперед пустыми, а нимфа очутилась в объятиях юного сатира. Но только на миг. С бешенством, реальным или притворным, она вырвалась от него, тяжело дыша, с румяными щеками и сверкающими глазами.

— Вы позволяете себе странные вольности, Рэндал, — заявила она, давая ему пощечину. — Кто приглашал вас сюда?

— Мне показалось, что вы меня звали, — ответил юноша, нисколько не испуганный пощечиной и грозным видом собеседницы. — Признавайтесь, Нэн!

— Я? Я вас звала? — Она возмущенно выпрямилась.

— Разумеется, вы станете это отрицать, будучи женщиной с головы до пят. Но я все слышал. — И он запел, подражая девушке:

— Где прячешься, моя любовь?.. Я прятался за стеной и сразу же откликнулся на зов. А в благодарность за риск порвать новую пару штанов я получил пощечину.

— Если вы здесь задержитесь, то получите еще кое-что.

— Надеюсь. Иначе я бы не пришел.

— Но это может вам не слишком понравиться.