Одолжи мне жениха

Ясно было только одно – надо как-то отблагодарить Ярослава. От «спасибо» он отмахнулся. Придётся зайти с козырей.

* * *

Вечером Огарёв ввалился в прихожую и сгрузил тяжелые пакеты из супермаркета на столик.

– Слушай… – Он снял ботинки. – У нас на лестничной клетке та-а-а-к пахнет, кажется, борщом. С ума сойти, блин!

Вздохнул и прошёл на кухню, прихватив провизию.

– Погоди… – принюхался он еще. – Это у нас, что ли, пахнет?

Я ж подготовилась. Я ж тренировалась. Поэтому кивнула с самым что ни на есть невозмутимым выражением.

Огарёв завис на насколько секунд. А потом помчался – другого слова не подобрать, именно помчался к плите. А я королевной поплыла следом.

Ну, а что? Времени свободного у меня в последние дни прибавилось. На работу близко. Уборка и готовка – не на мне. Не, спасибо Огарёву – у меня клиентов прибыло, карма работала. Но все же время оставалось. И я решила его потратить на борщ.

Когда я вошла на кухню, то застала такую картину: Огарёв застыл над кастрюлей с борщом. Было на что, скажем честно, посмотреть. Борщ я варить умею. Только одна проблема – не умею я варить его мало. Я вообще не понимаю, как можно сварить суп на четыре тарелки. Вот мама моя умела. А у меня всегда получается ведро. Вот вроде бы и беру всего понемногу, а потом раз-раз – и Тоня снова сварила огромную кастрюлю. Мистика какая-то. Поэтому супы я почти не варила.

Но мастерство и мамин фирменный рецепт не пропьёшь. Это я поняла, когда Ярослав как сомнамбула потянулся одной рукой за половником, а другой – за тарелкой.

– Ага, щас! Я целую кастрюлю контента в Телеграм запилила, а ты в него половником! А ну марш мыть руки и за стол!

Когда Ярослав вернулся – очень быстро! – на кухню и сунул мне под нос свои чистые лапищи, я кивнула и указала рукой на стол. А там всё было красиво. Полная тарелка темно-малинового варева, сверху белоснежный плюх сметаны и островок зелени.

– Так, погоди жрать! – Я успела отобрать у Огарёва ложку.

– Это мой борщ! – почти застонал он.

– Это не твой борщ, это наш контент!

Я думала, он меня убьёт. Но сдержался. Пока я пересылала ему фото и заодно полистала ленту, он успел опустошить тарелку и теперь неотрывно смотрел на меня. Очень выразительно.

Пришлось налить вторую тарелку.

Я хотела сказать: «Ярослав, это всего лишь борщ! Не делай из него фетиш». Но благоразумно промолчала. Сидела и молча любовалась, как Ярослав ест. Это атавизм какой-то, ей-богу. Но в том, как мужчина с аппетитом ест то, что ты приготовила, есть что-то завораживающее. Что-то такое, необъяснимое. А всё, что необъяснимое – оно, сцуко, таит в себе потенциальную опасность – это я знала твёрдо.

Вложив в себя три тарелки супа, Огарёв удалился в кабинет. Переваривать борщ. И сам факт наличия этого блюда в своей квартире, наверное.

* * *

Утром я застукала Огарёва за поеданием борща.

– Кто ест суп на завтрак?

– Ась? – оторвался Ярослав от своего увлекательного занятия. Поморщился. – Блин… Тоня… Опять эта футболка! У тебя что, ничего другого нет?

– Я собирала вещи под твое нытье: «Ну скоро уже… Ну когда уже… Ну давай быстрее…»

Я немного слукавила, он только один раз поторопил меня.

– Хочешь, я дам тебе свою футболку? – добросердечно предложил Огарёв, возвращаясь к борщу. – Или, может, это… У меня вещи Виолетины остались, вторая полка снизу. Слева.

Та-а-а-к. Ты мужику борща, а он тебе – леща. То есть предложил примерить вещи бывшей подруги. Есть у человека мозг? Или хотя бы чувство самосохранения?

А существо, которое я принимала за человека, демонстративно продолжало хлебать борщ на завтрак, блин!

Ла-а-адно. Погоди…

Когда я уходила из кухни, Огарёв наливал себе вторую порцию холодного борща из кастрюли. Когда я яростно перебирала вещи на второй снизу полке слева, я слышала гудение микроволновки и звук сработавшего таймера. А когда снова явилась на кухню – Огарёв как раз подносил ложку ко рту.

Не донес.

Виолетка – деваха стройная, размерчик у нее XS, ну в лучшем случае – S. А я в хорошие времена могу и до L отъесться. Ну, а так уверенная эмочка. В общем, нетрудно вообразить, как я выглядела в атласной Виолеткиной сорочке. Ну вот прямо как со съемок фильма для взрослых.

Я выплыла на середину кухни и подбоченилась.

– Так лучше?

Я смотрела в бесстыжие огарёвские глаза. Он… ну, он тоже пытался смотреть мне в глаза. Но взгляд его упорно сползал вниз. Ложка так и замерла у его губ. Я, если честно, тоже замерла. И даже дышала тихо-тихо. Потому что вдохни я чуть глубже и сильнее – и мои дыньки (по выражению Ярика) полновесного третьего размеру покинут пределы атласной сорочки. Навстречу борщу и приключениям, ага.

– Я… – Огарёв кашлянул, опустил ложку обратно в тарелку. – Я наелся. – Встал и, глядя прямо перед собой, покинул кухню.

Вот что за человек, а? На заданный вопрос так и не ответил!

* * *

Эпизод «Борщ и ночнушка Виолетты» свербил своей незавершённостью. Душа требовала продолжения банкета. Без объяснений, но требовала.

Вечером я уютно устроилась на диване в гостиной в окружении клубочков шерсти.

– Привет! Это что такое? – спросил он, вернувшись с работы.