Одолжи мне жениха

А у Огарёва – хоромы. Гостиная со стеклянной стеной, за которой – кухня. Спальня с огромным, простите за прямоту, траходромом. И кабинет, наличие в котором игрового кресла, огромных наушников и очков виртуальной реальности как-то заставило сомневаться в том, что кабинет – только рабочий. Но мне до этого дела особого нет. А так – всё стильно, модно, молодёжно.

Огарёв по доброте душевной выделил мне не просто полочку, а целую секцию в огромном стенном шкафу. Заодно показал, где лежат полотенца, постельное белье, туалетная бумага, зубная паста и прочие полезные вещи. Просто как при заселении в гостиницу. Тапочки, правда, не выдал.

А повёл пить чай. Предварительно включив телевизор. А у меня на него аллергия.

– Ты без телевизора не можешь? – Я поморщилась, увидев на экране ведущего какого-то идиотского шоу. Прайм-тайм, самый апофеоз маразма.

– Не могу, – признался Ярослав, наливая кипяток в чашки.

Прямо везёт мне на хозяйственных мужиков. Я провела рукой по поверхности стола. Тёмная, почти чёрная.

– Мне надо, чтобы что-то бормотало.

От интонаций ведущего у меня практически заныли зубы.

– Давай я буду бормотать, а?

Огарёв обернулся, посмотрел на меня внимательно – и потянулся за пультом. Наступила благословенная тишина. И из поставленной передо мной чашки пахло вкусно, хотя он заварил чай в пакетике. Да кого я обманываю? Сама такая же. А Ярик так тот мог и дважды один пакетик…

– Ну? – прервал мои воспоминания о бывшем Огарёв, устраиваясь напротив. – Бормочи.

– Про что? – обречённо вздохнула я.

– Ну, например, про то, кем ты работаешь. А то я про свою ненаглядную ничего не знаю. А, кстати! Контент же надо запилить!

Огарёв шустро переметнулся на мою сторону стола, приобнял меня за плечи, навёл на нас телефон. Я даже глазом моргнуть не успела, как всё было кончено. Огарёв вернулся на свое место, не отрывая взгляда от телефона, и буквально через пару секунд торжественно провозгласил:

– Ну вот, готово! – Он протянул мне гаджет.

На снимке красовались мы с Ярославом на фоне заката в окне, с красивыми чашками на столе. Подпись под фото гласила: «Вечерний чай с моей красой ненаглядной».

Я шумно выдохнула. Огарёв безмятежно пригубил чай.

– А разрешения у меня спросить?

– Разве твоё присутствие здесь не канает за разрешение? – Огарёв даже бровью не повёл. – Не дуйся, ты же хорошо вышла.

Тут не поспоришь. Видимо, камера на телефоне Ярослава была с очень умным ИИ, потому что смотрелись мы на фото вполне ничего… То есть Огарёв – конский красавчик, это сразу понятно было, что парень фотогеничный, а вот я тоже не хуже его получилась на снимке, что удивительно. Обычно на фото я выгляжу идиотка идиоткой. Удачные кадры бывают редко, но сегодня вышел именно такой случай. И даже цвет волос удачно гармонировал с закатом за спиной.

– Так чем ты занимаешься, краса моя ненаглядная? – Ярослав проигнорировал мои нахмуренные брови.

Я отпила чай. Он остыл до приемлемой температуры и, оказалось, не только пахнул вкусно. На вкус тоже очень неплохо. Аромат травы, да и цвет как закат и мои волосы. Я выпила разом половину чашки и поведала Огарёву о роде своих занятий. Надо сказать, рассказ мой произвёл на Ярослава впечатление. Но не сразу.

А сначала он повторил по слогам:

– Шу-га-ринг? Это чё за хрень? Шугар – сахар, вроде? Ты кондитер, да? Вот повезло, я сладкое жуть как люблю!

Я, медленно допивая чай, произнесла краткую, но ёмкую лекцию о том, что такое шугаринг. При этом я завладела вниманием Огарёва целиком и полностью. Он даже с минуту молчал, переваривая услышанное. А потом выдал реакцию. Чисто в своём конском стиле:

– Значит, девочкам красивые писечки делаешь?

Мне осталось только закатить глаза. Кто про что…

– Ну, во-первых, не только писечки, но и другие части тела…

Огарёв закивал, довольно улыбаясь. Другие части тела его, судя по реакции, не слишком интересовали. А я продолжила:

– А во-вторых, не только девочкам.

А тут Огарёв поперхнулся чаем. И мне пришлось хлопать его по спине, подать бумажное полотенце и вообще вдруг почувствовать себя хозяйкой на чужой, модной и огромной кухне.

– В смысле, не только девочкам? – прохрипел Огарёв, вытирая стол от капель чая.

– Ну, у меня есть, например, клиент Богдан. Весь из себя гладенький, как попка младенца. Везде. И на попке тоже, кстати.

Огарёв смотрел на меня ошарашенно. И с опаской. Так, наверное, смотрели бы люди из каменного века, покажи им зажигалку.

– В смысле? – переспросил он опасливо. – Везде гладкий?

– Везде – это значит везде, кроме головы.

Огарёв завис. Видимо, пытался представить. Потом вдруг опустил глаза и уставился на свой пах. Наверное, пытался представить это уже на себе. Я воспользовалась паузой и налила нам еще по чашке чаю. Мне нравилась эта кухня и нравилось хозяйничать на ней. Есть где развернуться.

– Это же мерзость! – наконец отмер Ярослав. – Если без волос. Фу-у-у.

– А женщинам нравится. – Я безмятежно поставила перед ним чашку. – К тому же его профессия обязывает.