Одолеть темноту

«Сегодня пошел снег… Он падает и падает. Его так много – тихого белого снега. Такого тихого, что все переходят на шепот, даже собак не слышно – тоже притихли. В окно видно, как светится под фонарями вся зона – каким-то голубым светом, а бараки на синем фоне напоминают новогодние светильники, в которых полыхают свечи. Кажется, что попал в сказку о гномах. Вечернее возвращение из столовой действительно напоминает шествие жителей подземельного царства – под сотней ног ритмично скрипит снег, свет фонарей высвечивает серые платки и фуфайки: гномы молчаливой цепочкой возвращаются в свои пещеры.

Я жду момента, когда все улягутся, стихнет шум, и тогда я буду смотреть вверх – в окно. Я любуюсь густым белым свечением и знаю, что утром площадь перед бараком снова будет ровной, нетронутой, как поверхность налитого в кружку молока с пенкой. Будто ее не топтали, не заплевывали, не замусоривали окурками. Удивительная способность снега – не помнить зла и поглощать всю дневную грязь. На это способна только природа. Люди так не могут.

Зимой лучше думается, чем осенью или летом. И ночи длиннее. Хотя вставать в полной темноте гораздо труднее. Лезть под кран с ледяной водой, надевать на себя все, что есть под рукой, стоять на поверке в дырявых валенках. Бр-р-р.

Единственное, что мне остается, – так это думать. Ведь ЗДЕСЬ хорошо думается. Особенно ночью.

Это интереснее, чем читать книгу. Тем более, что здесь все книги – допотопные, сто раз читаные-перечитаные по школьной или институтской программе, к тому же – рваные на самокрутки или просто рваные. А когда читаешь что-то из времен юности – впадаешь в сентиментальность, вспоминаешь, при каких обстоятельствах читалась та или иная книга, что происходило после того, как она была отложена.

Сначала я даже играла сама с собой: держала в руке пьесы Островского, Чехова или Винниченко – тоже порванные почти пополам – и напрягала память: когда я читала их в последний раз? В школе? В театральном институте? В той квартире, куда приходила, чтобы вывести мальчика погулять на пруд?..

И начинается! Воспоминания, воспоминания…

…В той квартире вообще было мало книг, а если и стояло на полке с десяток – так это пьесы, сценарии. И, помнится, такие же замусоленные, как и здесь, на зоне. Замусоленные не от чтения – читать она не любила! – от использования в качестве подставок под бутылки или горячие кружки с кофе или чаем.

Я всегда подыгрывала ей, как говорят – была на вторых ролях. Иначе и быть не могло – она всегда замечала только себя. Мы познакомились на экзаменах в театральном, так сложилось, что сразу пошли в паре: я – первой, потом вызвали ее. Но я была первой лишь по алфавиту.

Точнее, я была первой, пока не появлялась она. И разрушала все. Сознательно или бессознательно, уже не имело значения. Но так было с самого начала. Я заходила в кабинет, показывала этюд, читала отрывок, пела, танцевала, и «мэтры» одобрительно переглядывались, ставили «плюсики» в своих пометках.