Одолей меня

Я рассматриваю Макса, рассматриваю так близко, как никогда раньше, во всяком случае насколько я помню. У него темно-каштановые волосы, смуглая кожа и яркие зеленовато-голубые глаза. Для своего возраста выглядит хорошо. При других обстоятельствах я бы сказал, что лицо у него приятное, дружелюбное. Однако сейчас, зная, что он отец Эллы… Не могу поверить, как же раньше я не замечал: у нее его глаза.

Слышу звук шагов, приближающихся к двери. Ожидаю увидеть Иви, верховную Соммерс, но тут…

– Макс, как думаешь, сколько времени это займет преж…

Мой отец. Его голос.

Я едва могу поверить.

Он, увидев меня, замирает в дверях, прижимает к горлу окровавленное полотенце.

– Идиот, – бросает он мне.

Ответить я не успеваю.

Взвывает сирена, и Макс вдруг мрачнеет. Переводит взгляд на монитор на стене, потом смотрит на моего отца.

– Иди, – говорит Андерсон, – я за ним пригляжу.

Макс, прежде чем исчезнуть, пронзает меня взглядом.

– Итак, – говорю я, указывая головой на лицо отца, на его исцеленную рану. – Объяснишь?

Отец не сводит с меня глаз.

Я спокойно наблюдаю, как он свободной рукой вытаскивает из кармана носовой платок, вытирает оставшуюся на губах кровь и, сложив платок, кладет его снова в карман.

Между нами что-то не так.

Я это чувствую. Чувствую, что его отношение ко мне изменилось. Минуту, не меньше, я собираю воедино различные эмоциональные сигналы, и, когда наконец понимаю, в чем дело, мне становится очень больно.

Уважение.

В первый раз за всю мою жизнь отец смотрит на меня вроде как с уважением. Я пытался его убить, а он на меня не злится, наоборот, доволен. Вероятно, даже потрясен.

– Хорошая работа, – спокойно хвалит он. – Сильный бросок. Уверенный.

Так странно принимать от него комплимент, поэтому я молчу.

Отец вздыхает.

– Одна из причин, почему я хотел, чтобы целители-двойняшки находились под моим надзором, – наконец объясняет он, – такова: Иви должна была их изучить. Выделить их ДНК и соединить с моей. Исцеляющая сила, бесспорно, весьма полезная штука.

Дрожь пробегает по моей спине.

– Но они были у меня не так долго, как того требовалось, – продолжает он. – Мне удалось взять лишь несколько образцов крови. Иви что смогла, то и сделала за такой короткий срок.

Я моргаю. Стараюсь держать под контролем выражение лица.

– Значит, у тебя теперь есть исцеляющая сила?

– Еще не в полном объеме, работа в процессе. – Отец сжимает челюсти. – Но даже этого достаточно, чтобы выдержать ранение в голову и выжить. – Он горько усмехается. – А вот нога заново отрасти не смогла.

– Какое несчастье, – лгу я.

Прикидываю вес шприца, зажатого в руке. Чем он поможет? Легкий, непрочный, им не оглушить. Если только хорошо прицелиться и воткнуть в болевую точку, это даст небольшой выигрыш во времени. Может, один точный удар в глаз.

– Процесс Слияния, – внезапно говорит отец.

Я удивленно смотрю на него.

– Ты готов, Аарон. – У него уверенный взгляд. – Ты готов для настоящего испытания. В тебе есть необходимый огонь. Кураж. Я вижу его в твоих глазах.

Мне становится не по себе.

Наконец-то, впервые за все годы, отец меня хвалит. Говорит, что я способный. Это – все, чего я так хотел, когда был ребенком.

Только я больше не ребенок.

– Ты видел Эммелину, – продолжает отец. – Но уже давно. Ты не знаешь, в каком она сейчас состоянии.

Я жду.

– Она умирает. Ее тело ослабело и не может больше поддерживать рассудок, несмотря на все предпринятые усилия Макса и Иви; они не знают, как ей помочь. Они упорно работали все эти годы, чтобы продлить ей жизнь, но сейчас они в тупике. Ничего нельзя сделать. Она сдала по всем позициям.

Я молчу.

– Ты понимаешь? Понимаешь важность того, что я тебе говорю? Эммелина обладает не только психокинетическими способностями, но и телепатическими. Так как состояние ее тела ухудшается, то и деятельность мозга становится неконтролируемой. А она так сильна. Так взрывоопасна. И в последнее время, раз тело ей отказывает, она нестабильна. Если ей не дать…

– Не смей! – В комнате рявкает голос. – Ни слова больше, тупица.

Я, сдерживая удивление, резко оборачиваюсь.

Верховный главнокомандующий Ибрагим. Он, кажется, выше, чем я его помню. Темная кожа, темные волосы. Он сердится.

– Да ладно, – беззаботно отвечает отец. – Иви позаботилась о…

– Иви мертва, – зло перебивает его Ибрагим. – Нам нужно срочно перебазироваться.

– Что? – Отец мгновенно бледнеет. Таким белым я его никогда не видел. И таким испуганным. – О чем ты говоришь? Как мертва?

В глазах Ибрагима вспыхивает молния.

– Я говорю о том, что у нас серьезная проблема. – Он смотрит на меня. – Надо немедленно отправить этого юношу обратно, в одиночную камеру. Мы никому из них не можем доверять. Мы не знаем, что она еще может натворить.

И только я собираюсь подумать, что же делать дальше, как слышу возле уха шепот.

– Не кричи, – велит она.

Назира.

Джульетта Элла