Одноразовый доктор

Проходя через холл, главврач приметил на диванчике дородного старца с бородкой. Тот сидел широко и неодобрительно посверкивал круглыми очками. На коленях у старца стояло нечто кубическое, что-то вроде ларца в оберточной бумаге и перехваченное шпагатом.

«Где я его видел?» – нахмурился главврач, прошел мимо и выкинул старца из головы, когда достиг широты и долготы кофейного автомата.

Минут через двадцать ему снова понадобилось вниз. Он спустился, направился в архив и обнаружил, что динозавров уже трое. Они восседали чинно и не глядели друг на друга, но что-то их, несомненно, связывало, ибо иначе так не бывает. Старцы смотрели перед собой, и у каждого на коленях покоилась такая же бандероль, даже посылка. У второго была военная выправка: маразматический взгляд и бакенбарды царского адмирала; третий выполз из страшного сна: тощий, лысый, с огромными кистями и ступнями, лошадиная физиономия и не менее лошадиные зубы, запавшие глаза, галстук-бабочка.

Этого последнего главврач узнал. То был профессор кафедры детских болезней главного городского мединститута.

Вероятно, и остальные были в чинах.

Теперь главврач немного встревожился.

«Какая нелегкая их принесла, чего понадобилось?» Три светила на богадельню, не чуявшую беды, это выглядело подозрительно. Какая-то ревизия, проверка? Не тот состав. Может быть, лекция? Но он не помнил, чтобы назначили лекцию. С тем же успехом могла быть политинформация.

Гости сидели истуканами. Вернувшись наверх, главврач небрежно спросил:

– Что за личности поселились у нас внизу?

– Это ученые, – серьезно ответила секретарша.

– И чего хотят? К кому пожаловали?

– Говорят, к кому-то из новых ординаторов. Принесли дары.

Главврач собирался сесть, но остался стоять.

– Что они принесли?

– Дары. Стетоскоп, какую-то научную книжку и коньяк.

– Это они вам сказали?

– Любе-уборщице. Она их тряпкой огуляла. Они еще сказали, что этот молодой доктор совершит в медицине такой переворот, что мы уже не понадобимся.

– Вот как? – желчно улыбнулся главврач и снял телефонную трубку. – Надежда Михайловна? Там у вас три пожилых человека сидят… немного не в себе… ах, уже ушли? Ладно… Что? Оставили коробки? Кому? Как это – не сказали?

Швырнув трубку, он какое-то время сидел. А потом распорядился готовить приказ на увольнение всех молодых ординаторов.

– Оптимизация, – осклабился главврач и сделался вылитым крокодилом.

– Кто же будет работать?

– Ничего! – прокурлыкал он. – Бориса Иваныча попросим. Галина Никитична просила полставочки. Не пропадем!

Через две недели его зачем-то понесло в бельевую, и там он споткнулся о дары. Коробки валялись пустые. Главврач наподдал одну и пошел выяснять, почему этот хлам не убрали и где содержимое. Выяснилось, что собственно дары дошли до получателя. Стетоскоп и книжка валяются в ординаторской, а коньяк куда-то делся.

– Как же так? – захрипел главврач. – Я приказал их всех извести!

– Этого никак не удалось, – объяснили ему. – Он был на больничном.

– Значит, поправился?

– Поправился. У него какие-то странные лечебно-диагностические идеи. Он соблюдает стандарты, но говорит, что главное у человека – левая нога. И ею нужно заниматься в первую очередь.

– Понятно. Жалобы были?

– Пока не было, одни благодарности, но ждем.

– Ну, и мы подождем, – зловеще сказал главврач. – Левая нога, говорите? Ладно, – пожал он плечами. – Пусть занимается. Хуже не будет. И не такое видали!

Жизнь потекла своим чередом. Главврач время от времени вспоминал про ординатора, справлялся, выслушивал. Сперва через день, потом через три. Дальше и вовсе о нем забыл. Здравница безмятежно воняла, ничем не выделяясь из подобных себе. Прошло месяца три. Потом четыре и пять. В один прекрасный день на придворном ковре обозначился начмед.

– Больше я молчать не могу, – промяукал он, пряча глаза. – У нас творится неладное.

У главврача екнуло в груди.

– Этот молодчик что-нибудь натворил?

Уточнять, о ком идет речь, не потребовалось. Начмед не замедлил кивнуть.

– У него умер больной. А он заявляет: ничего подобного! Отправился в морг, сдернул простыню. Вставай, скомандовал. Тот и ожил! Иван Иванович чуть рядом не лег. На замену. Он всякого насмотрелся, но такое впервые.

– И что с больным?

– Да он назавтра все равно умер. Его вернули в палату, они там чего-то выпили. Но от факта не открестишься! И это не все. Происходят другие дикости. Например, в ординаторской стоит графин с водой для поливки цветов. Я принюхался: спирт! Ну, то есть водка. Прямо чудеса. Была же вода! Ничего не понятно. Потом еще пищеблок…

– А что с пищеблоком? – слабым голосом осведомился главврач.

– Там была крупная недостача, даже хлеба осталось буханок пять. Наш орел был ответственным дежурным. Расписался за порции. Ну, не глядя подмахнул, как обычно. И все, вообразите, остались сыты. Никаких претензий. Пять буханок, я вам повторяю.

– А суп?

– Ну, суп… Вы разве не знаете наш суп?

– Знаю. – Главврач побарабанил пальцами по сукну. – Что у него с левой ногой?