Одноразовое использование

— Конечно. Мой дед был священнослужителем, которого расстреляли в тридцать седьмом. Мир-Джафар Сеидов. Мой отец Мир-Касум Сеидов был историком, преподавал в университете, а я считаюсь представителем семьи Сеидовых, то есть «сеидов», потомков самого пророка Мухаммеда. Наша семья из Агдама, это в Карабахе, там было селение Сеидли, откуда пошли семьи Мусави и Сеидовых. Моя фамилия сразу привлекает внимание в любом мусульманском государстве, ведь «сеиды» — это потомки самого пророка, члены одной большой семьи.

— Очевидно, это сыграло роль, когда выбирали, кого послать в качестве руководителя проекта в Ирак, — заметил Богданов.

— Абсолютно не играло, — возразил Фархад. — Это в Ираке я был представителем семьи «сеидов». А в тогдашнем Азербайджане я был всего лишь молодым ученым, который должен был на практике проверить свои научные изыскания. Моя фамилия и мой расстрелянный дед скорее играли против меня, чем за меня. Но учтите, что даже тогда не так много было желающих отправляться в воюющий Ирак. Все выбирали гораздо более спокойные арабские страны, где можно было заработать себе на «Волгу» и привезти домой валюту. А мне было интересно прежде всего проверить обоснованность моих теоретических изысканий на практике. И поэтому отправили меня.

— Вы много раз встречались с ним?

— Вы имеете в виду самого Фаруха или его сына?

— Нет, я спрашиваю про его сына.

— Первые полтора месяца он жил в доме своего отца и каждый день навещал его в больнице. Пока отец не выписался. Должен сказать, что уважение и любовь к родителям — отличительные качества лучших семей Багдада. Слово отца считалось непререкаемым законом, а к матерям там относились как к святым, с особым почитанием.

— Потом младший аль-Рашиди вернулся в Лондон?

— Да, вернулся. Но он приезжал еще два или три раза, пока я был в Ираке. И каждый раз отец с гордостью рассказывал мне об успехах своего сына.

— Вы знали, что Фарух аль-Рашиди умер четыре года назад?

— Нет, не знал. Как он умер?

— В своем доме в Базеле. Ему было шестьдесят восемь.

— Я не знал. Жаль, он был очень неплохим человеком. Но, наверное, после падения режима Саддама Хусейна ему пришлось эмигрировать. Ведь при Саддаме он был высокопоставленным чиновником.

— Верно. Он был послом в Швейцарии, а затем специальным посланником. Когда в 2003 году американцы вошли в Багдад, аль-Рашиди находился в Испании. Потом он переехал в Базель в свой дом, который купил, когда работал там послом. Через год он умер.

— А его семья?

— Поэтому он и умер, — пояснил Богданов, — во время одной из бомбардировок города американскими ракетами одна из них попала в дом аль-Рашиди. Там находились его супруга, двое его дочерей, его зять и двое внуков. Все погибли.

Сеидов нахмурился. Что-то хотел сказать, но неожиданно поперхнулся и начал кашлять. Солнцев поднялся и принес ему стакан воды. Фархад поблагодарил и, выпив воду, поставил пустой стакан на столик перед собой.

— Какое варварство, — пробормотал он. — Вот так заканчиваются все войны. Сначала говорят об идеалах, потом идут воевать за нефть, а заканчивают бомбежками женщин и детей. Какой кошмар. Представляю, как ему было плохо. Наверное, это была случайная ракета, хотя все равно это такая трагедия.

— Нет, — спокойно возразил Богданов. — Ракета была не случайной. Это был рассчитанный и хорошо продуманный удар именно по дому аль-Рашиди.

— Что вы такое говорите? — даже испугался Сеидов. — Как это продуманный? Американцы хотели убить его внуков? Что вы сейчас сказали?

— Американцы метили точно в его дом, — так же спокойно повторил Богданов, — и у них были для этого все основания.

Фархад снова хотел что-то сказать и снова поперхнулся. На этот раз Солнцев не стал приносить ему воды. Он поднялся и несколько раз несильно ударил гостя по спине. Сеидов поблагодарил его кивком.

— Объясните, — выдавил он с трудом. — Объясните, почему они направляли ракету именно в этот дом…

Глава 6

Богданов в очередной раз посмотрел на своего сотрудника, словно спрашивая, нужно ли об этом говорить. Затем отвел глаза, помолчал.

— Юсуф аль-Рашиди окончил Оксфорд и работал в Великобритании, — вместо ответа начал он свой рассказ. — В тот момент, когда вы его впервые увидели, ему действительно было двадцать четыре года. Через полтора года, после того как вы вернулись в Баку, он переехал в Монреаль, где возглавил лабораторию. Еще через восемь лет он работал в Стэнфордском университете, считался одним из лучших специалистов в области физики. Затем он вернулся домой, в Багдад. Это было в девяносто девятом. И там след его потерялся окончательно.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Фархад. — Почему американцы уничтожили всю семью Фаруха. Что аль-Рашиди им сделали? Откуда такая немотивированная жестокость?