Однокурсник президента

— Шевелись, шевелись! — все время подгонял приглядывавший за ними Ваха, но делал он это с ленцой, скорее по привычке, чем действительно хотел добиться лучшего результата. Он, как и большинство моджахедов, не понимал происходящего, а попытки додуматься собственным умом заканчивались ничем. А это вначале злило, потом стало навевать апатию. Поиски продолжались. Дело, хоть и медленно, но продвигалось, то один, то другой борец за веру подходил и бросал фрагменты и осколки ракет к ногам пленников, теперь уже полностью переключившихся на их упаковку. Найденные куски металла Сергей и Павел отчищали от грязи, заворачивали в тонкий брезент и аккуратно укладывали на дно рюкзаков таким образом, чтобы осколки не создавали неудобств при переноске, не выпирали и не терли спину. А чтобы не разрезалась ткань рюкзака, острые края убирали вовнутрь. Следил за процессом упаковки сам Солта, ему было вовсе ни к чему, чтобы кто-нибудь из пленников поранился в пути и выбыл из строя.

Необходимое количество кусков разорвавшейся ракеты оказалось набрано часа за три. Ухватив один из рюкзаков и ощутив многокилограммовую тяжесть, Газиев остался доволен.

— Заканчиваем, братья, вечереет. — Солта поднял взгляд на опускающееся к горизонту солнце. — Ночевать здесь будем. Лагерь обустроим — и отдыхать. Охрана сегодня твоя, Мустафа, — Газиев обратился к широкоплечему, покачивавшемуся с носка на носок кривоногому моджахеду, — твоих людей.

— Да, командир, — безропотно согласился тот, хотя в мечтах подумывал, как уляжется на коврик и укроется теплым спальником. Но он не расстроился — в том, чтобы спать мало именно в эту ночь, была и своя выгода, не поспать сегодня — и можно будет выспаться в последующие ночи, когда придет черед дежурить других пятерок.

Обойдя своих рассредоточившихся на местности людей, Газиев подошел к расстилающему на земле коврик Байсарову.

— Ваха, — Солта обратился к занятому устройством дневки и совершенно ничего не замечавшему вокруг боевику. — Ты их хорошо кормишь? — Главарь банды указал на забившихся под кусты пленников. — А то смотри, если сдохнут — сам груз потянешь!

— Кормлю, кормлю! — заверил командира Байсаров. — Жрут, как шакалы. На них не напасешься! Если так и дальше жрать — на обратную дорогу не хватит.

— А на обратную и не надо! — Солта ухмыльнулся. — Я обещал их освободить! Обратно налегке пойдем. Паша, — Газиев обратился к что-то жующему солдату. — Я свое слово держу. Веришь мне?

— Да, да! — зашлепал губами вмиг переставший жевать Павел.

— А ты, Серый? — Увидев, как задумчиво сдвинулись брови у второго русского, Солта не стал дожидаться ответа, махнул рукой: — И не важно! Сказал — сделаю вас свободными, значит, так и будет! — После этих слов он развернулся и пошел к выбранному для ночлега месту. Туман сгустился, утро обещало быть прохладным и влажным. Самостоятельно собрав двухместную палатку, Газиев забрался вовнутрь, устроил себе постель и завалился спать.

Свет окончательно померк, черная тень ночи поглотила окружающее пространство. Лежавший на лиственной подстилке Павел повернулся на бок и осторожно коснулся плеча второго пленника:

— Серый, спишь? — Над лежавшими беззвучно парнями пронеслась большая серая птица.

— Нет, — тихо, но заметно сердито отозвался тот.

— Серега, понимаешь, Серега, несколько дней — и будем дома! — дрожа от возбуждения, яростно зашептал Павел.

— Слушай, Гусь, уймись! — Фамилия Павла была Гусев, взяли их в плен одновременно, когда они спустились от блокпоста к ручью за водой. Сергей до сих пор никак не мог понять, как он не заметил притаившихся у тропы чехов. Еще более непонятным оказалось — как боевиков не заметили на блокпосту? Его и Павла, конечно, спохватились — они слышали запоздалые выстрелы, но было поздно. Кто стрелял, куда стрелял? Чего этим хотел добиться командир?