— Атайды Красавыца. Дай-ка мнэ посмотрэт! — гулкий голос с ярко выраженным кавказским акцентом заполнил собой все пространство вокруг. — Ахренэть! Дэйствытэльно жывой. Ох! Вах! Какая у тэбя попка красавыца! Выд потрасающый! Марына выходы ужэ за мэня! А? Хватыт ломатса!
— Слюни подобрал карла бородатая! — ответила девушка. — Не для тебя, сморчка я три часа в редакторе ковырялась! В сотый раз говорю — у меня стойкая аллергия на гномий волос!
— Зачэм ругаэшся хорошая! Я же нэ гном! Я дворф! Горный орел!
— Правда? А по тебе и не скажешь! Орел ты там или дятел сизокрылый, аллергия была, есть и никуда не денется в ближайшую пару тысяч лет. Смирись!
— Рады тэбя — побрэюс! Всэ волосы сбрэю! Буду как Брюс Уиллес!
— Ты разве, что на карликового Гошу Куценко потянешь. И то — с трудом!
— Идите как вы оба… вон туда вон. Или хотя бы подвиньтесь, — еще один знакомый голос, — дела… и ведь действительно не помер. Ни от жажды, ни с голодухи, хоть здоровее на последнем проценте болтается. Но это ничего. Сейчас мы его немного починим.
— Да уж! Чыхнешь — сразу и помрет!
— Эники-беники ели вареники. Опа! Поползла! Поползла родимая! — в голосе говорившего, послышалась гордость. — И еще добавим… У здоров бычара — сколько у него жизней-то! У меня хилка на полторы тысячи! Я уже пяток в него влил, хоть бы на половину полоски поднял…
— Ты Краснолюд, лечи, лечи. Не разговаривай. На нем вполне может быть какой-то дебаф срезающий хил…
— Да я лечу… Но я же вижу в логе… нет никакого дебафа!
— А еще лучше в чувство бы его привел! Тогда и спросишь!
— Не спрошу! Неприлично это. Сам знаешь.
— Мне по барабану. Чего он глаза-то не открывает? Хоть поморщился бы для приличия.
— Я тебе, кто? Реанемобиль? Делаю все что могу. Теперь хотя бы не умрет, если ты на него случайно наступишь.
— Ты краснолюд…
— Слушай! Ты чэго опять обзываэшься? — возмутился кавказец. — Я тебя сколко раз ужэ просылы!
— Отстань от Дариуша бородатый. Самому-то сколько раз можно повторять! Не обзывается, он! — вставила девушка. — Краснолюды, это польские дворфы.
— Вот пусть своых соотэчэственников так называэт. А мэня нэ надо!
— Я епшо очиень пшлохо на русский говорить, — медленно ответил ему собеседник-поляк и вновь заговорил нормально. — ну не могу я пока без переводчика обходиться! А он — глючит, при переводе с польского!
— Говори на английском!
— Ага. Мне хватает моего верховиского происхождения с головой. Если меня еще за артурианского шпиона начнут принимать…
Да точно! Это же был наш нелюдимый рейнджер Дариуш! А вместе с ним Марина, Рамзан и Андрей. Почему я только сейчас вспомнил их имена?
— Он не глючит, — сказал Рамзан. — Он примешивает тебе верховицкий говорок. Ну, чтобы если ты действительно вдруг засланным казачком окажешься, неписи в игре могли тебя за задницу взять.
— Что-то это вы господа, хохмить начали? — а вот этого человека я не знал. — Или нашли своего паладина и сразу расслабились?
Я прислушался к своему организму. Вроде бы ничего не болело. Очень сильно хотелось пить, как будто с тяжелого похмелья. А в остальном никаких негативных ощущений. С чего это Рамзану потребовалось меня лечить? Ергор же, вроде и не задел меня ни разу! Или…
Перед внутренним взором нарисовалась облачко какой-то белой субстанции, в которое я со всего маху влетел после использования «Смерти с небес». Неужели яд? Или галлюциноген? Какая-то наркота, благодаря которой я видел, как жестоко убиваю ниндзя, а на самом деле все это время, он сам благополучно резал меня своим кусари-гами.
Но тогда странно, почему я жив, лежу здесь… Может быть, он в очередной раз оставил меня на прикормку своим монструозным бяшкам. Фетиш у него такой. Или я просто приманка для… Ребята, они же Ергора своим считают!
— Берегитесь Ергор пре… — закричал я обретая контроль над телом и резко садясь.
«Бамс!» Кто-то хорошенько врезал мне в лоб.
— Уй! — пискнула Маринка.
— Твою же мать! — дружно выдохнула спасательная команда.