Одноклеточный

– Ты когда в последний раз медитировал? – страшным голосом изрек Дзидзо. – Я простил тебе твою невнимательность, уберёг от вип-кара. Ты занимался фехтованием на мечах? Палицу хотел с шипами купить, да и то спустил на тормозах! Я предотвратил не одну аварию с твоим участием. Ты хоть попытался освоить кюдо, искуство стрельбы из лука? Я провёл тебя дорогами, далёкими от синигами, ангелов ада, исламо-фашистов и ещё десятка мотобанд. Ты изучил дзэнгу, правила чайной церемонии, архитектуру или хотя бы икэбану? А как насчёт верховой езды, симатта? Может, ты умеешь метать копьё или плавать как тунец? Иголками давно плевался?

– Сверчком! – нашёлся я. – Сегодня попробовал.

– Что? – чуть не сбился с мысли ками. – Мерзость какая. Знаю! Ты тренировался с алебардой и практиковал борьбу аявара! Я прав? Неужели опять не угадал? А что там с искусствами артобстрела и связывания врага? Про ниндзюцу я молчу, какой из тебя шпион… Так вот, сомневаюсь, что ты вообще представляешь, о чем я толкую. Я и сам-то в этих делах не силён, если честно. Но я бог, мне можно чего-то не знать! Сверчки у него! Ты даже правила дорожного движения почти забыл, а за это я караю особенно жестоко.

– Тимпункампун! – просипел я. Вырваться из захвата старика, не повредив скальп, никак не получалось. К тому же я боялся поднять глаза и увидеть свирепое лицо озлобленного бога дороги.

Сухая рука придавила меня к полу, и я стукнулся об него лбом, едва не растянувшись на плитах.

– Ты ничего не знаешь об этом? – заревел Дзидзо. Голос у него «плавал», становился то низким, то высоким. Будто его пропускали через аппаратуру, а звукорежиссёр сидел и хулиганил, дёргая тумблер частоты. – Пришла пора узнать, симатта! Хватит уже торчать в своём инфантильном коконе, как зародыш! Мы вложили в тебя столько, что никому не снилось такое могущество! Ты должен был стать нашей гордостью, обрести полную ясность сознания и прервать свою цепь перерождений. Сансара, эта сырая темница твоего светлого сознания, уже почти не имела над тобой власти, пока ты не потерял ровно половину от своей сути.

– Я ничего не терял, – возразил я. Лучше не вырываться и отвечать по существу, а то ещё втопчет в плиты. Пусть выговорится, проклятый старик. – Вы меня спутали с кем-то другим. Я такой родился.

– Хонто ни? – произнёс ками и отпустил меня. Кажется, мне удалось посеять в его маразматической башке сомнения. Дзидзо затянулся из колючего кальяна-кактуса, на котором сидел, и опять исторг целое облако дыма. Куда он горшок с бонсаи спрятал? Кактус откуда-то приволок! – А ведь верно, ты даже не помнишь момента своего зачатия, о чём тут говорить… И всё равно! Ты мантры давно читал, сутры? Почему аскетический образ жизни отринул? Заповеди не чтишь, ксо! Храмы редко посещаешь! Когда возжигал в мою честь двенадцать свечей, а? Цветами сакуры не любуешься, листья клёна для тебя – ничто! А первый снег, восход и закат? В поэтических состязаниях и театральных постановках не участвуешь. Питье пива или сакэ, даже интимная близость для тебя не имеют подлинного мистического значения! И кто ты после этого?

Я промолчал, потому что крыть было нечем. Но старик уже, кажется, отошёл. Запал у него явно иссяк. И ками даже отчего-то растерялся – бормотал угрозы без прежней страсти, механически.

– Ищи свою вторую половину, Егор-кун, – прервал себя Дзидзо, – в этом и был смысл моего предсказания. Можешь не тащить омикудзи обратно в Храм, умолять, втыкать свечи и так далее. Я тебе не помогу. И беречь тебя от реального мира больше не стану, ты меня разочаровал.

Я хотел возмутиться его предательством, но вдруг понял, что тупо таращусь на крошечную сосну. Симатта! Где этот мерзкий старикашка, куда он спрятался? Флора застонала где-то на плитах пола и вернула мне соображение. Уф, ну и померещится же после дитрана. Или что я там такое слопал? Я потрогал лоб и нащупал на нём ссадину. Выходит, навернулся на плиты я на самом деле, хорошо ещё башку не раскроил.

– Идём, малышка, – просипел я и взвалил бесчувственную подругу на плечо. Она только молча мотала головой.

Праздник в заведении продолжался и без нас. Прибывали всё новые участники, а ослабевшие уже валялись кто где. Отдохнуть толком им не давали – осторожно и с уважением отволакивали на улицу. Что происходило с ними во тьме, никого не волновало. «Херми-то где?» – вдруг подумал я. Надо было спуститься на первый этаж, сдать Флору друзьям и заняться её поисками. Потом я вспомнил о распоряжении Тони, чтобы за Херми приглядывал Ковш, и расслабился.

– Эй, ты чего? – Я поставил Флору к стене и потряс её. Девушка что-то промычала с пустыми глазами. И опять повисла не мне, не желая напрягаться. – Очнись!

Как назло, никого из наших не попадалось. И тут я заметил Ковша! Он торопился к мне из подвала, прыгая через ступеньки.