Одноклеточный

– «Да у меня все файлы записаны», – говорю. «Ах так! Соблазнил мою супругу, ксо, ну так получи! Бу-коросу!» Достала она пушку из кармана, да только я не пальцем делан, прыгнул к ней и по руке долбанул. Она зашипела и врезала мне в челюсть, ну я тоже не отстал. Минут пять мы с ней бились, пока полиция меня не сцапала. У этой коно-яро корки какого-то департамента оказались, с правом ношения оружия…

– И в чем тебя обвиняют? – спросил я.

– В нанесении телесных повреждений и халатности, повлёкшей дорожное происшествие. По совокупности год каторги вышел, скоро должны на строительство нового острова погнать. Вот апелляцию отклонят сегодня-завтра, и в путь… Тикусё лесбийские, симатта. Ну, а ты за что угорел, брат?

– Не помню, правда. У меня воспоминание стёрлось.

– Сугой. Кто в тебя стрелял, не знаешь?

– Не помню, симатта. Меня в зоопарке подобрали, я на дорожке с разбитой ногой и больной башкой лежал. И записей робарта не сохранилось.

– Да уж… Теперь тебя будут лазерным детектором потрошить, факт. Ты только старайся ничего не вспомнить, тогда они тебя отпустят под поручительство.

Так я и не узнал, как моего соседа зовут. Потому что я вдруг уснул. Наверное, мне в «Кэисацу» что-то особое вкачали. А когда проснулся, стукнуло уже часов двенадцать, и верхняя койка была пустой. Я воспользовался унитазом и раковиной и тупо уселся на кровать. И что мне было делать? Голик смотреть, образовательный канал? От такой мысли башка чуть снова не заныла.

Завтрак я пропустил, конечно, пока дрых. Зато обед мне принесли, правда очень плохой. Варёная макрель и целая гора бобов, всё очень пресное и безвкусное. И ещё суп из недозрелых корешков лотоса. Наверняка столетней давности заморозка. Всю эту дрянь я запил приторным витаминным напитком с привкусом йода.

Пока я питался, думы о работе, Шраме и собако-львах меня не оставляли. Но особенно я мучился от того, что не мог вспомнить, чем занимался в зоопарке ночью и почему не состоялась кража детёныша. Помаявшись полчаса, я бросил это занятие и стал глядеть голик. А потом и охранник за мной пришёл.

Он молча провёл меня длинным коридором, и мы спустились на пару этажей. Нога болела уже гораздо слабее, чем ночью. В каменном мешке, куда я попал в конце концов, сидел пожилой отоко, очень небрежно одетый. Его лысина блестела от света сильной галогеновой лампы.

– Садись. – Он кивнул на обычное пластиковое кресло, всё поцарапанное. На столе напротив я увидел сложную конструкцию из трубок и зеркал, и мне стало не по себе. – Лазерный детектор лжи, – сообщил отоко. – Советую не лгать, а то будет хуже.

– Мне нужен адвокат.

Он показал на камеру под потолком и протянул наушники с микрофоном, похожие на толмач. Я надел их и услышал очень приятный женский голос:

– Я Ваш государственный защитник, экспертная программа Окада. Вы имеете право заменить меня Вашим собственным адвокатом, в том числе семейным, или другой лицензированной программой. Укажите сетевой адрес.

– У меня нет семейного адвоката, – пробормотал я. – Согласен на вашу помощь.

– В таком случае советую Вам отвечать так, как сочтёте нужным. Надеюсь, Вы уже продумали возможный сценарий допроса. Если нет, сделайте это немедленно. Известны случаи, когда лазерный детектор показывал неправильный результат анализа физиологических характеристик организма. Вы удивлены этим фактом, однако постарайтесь не показать этого следователю и говорите с ним так, будто Вы не спали двое суток. Напоминаю Вам, что с момента Вашего задержания прошло уже девять часов. Если Вы продержитесь ближайшие три часа, Вас отпустят на свободу.

«Вот те на, – подумал я. – Значит, не всё у полиции под контролем».

– С какой целью вы явились на место службы ночью? – спросил следователь, глядя в плашку бумеля, подцепленного к служебному смарту. Видимо, лейтенант Нобуо скинул ему вопросы, которые его волновали.

– Мне не спалось, я решил прогуляться и заодно проверить, как поживают мои робококи.

– Плохая версия, – заметила программа. – Такое служебное рвение не характерно для разумного человека.

– Что произошло после того, как вы оказались на территории зоопарка?

– Не помню.

– Это самый неубедительный вариант ответа, который только можно придумать, – печально сообщила Окада.

– Господин следователь, нельзя ли отключить адвоката? – спросил я. – А то мешает отвечать правду.

Кажется, программа возмущённо фыркнула, или мне показалось?

– Нет, – отрезал отоко. – Кто этот человек?

– Какой?

Следователь тупо уставился на меня, потом на бумель и вздохнул. Ему пришлось развернуть экран смарта и вывести на него какое-то изображение. Я увидел не слишком чёткий кадр. Наверняка его успели выдернуть из робарта, прежде чем всю информацию с носителя не пожрал вирус.

– Если у Вас есть хотя бы крошечное сомнение, лучше не признаваться в том, что знаете этого человека, – посоветовала экспертная программа.

Нагваль с рюкзачком за спиной мирно шагал по дорожке.

– Это Давид, мой коллега! Значит, это он меня отдубасил? Чуть ногу мне не сломал!