Однажды зимним вечером

– Люди всегда будут причинять мне боль вольно или невольно. – Она светло, без обиды и жалобы смотрела куда-то вдаль, и огни вечернего города отражались в её глазах. – Но я могу касаться их только голыми руками. Иначе чувствительность не та. – И, встряхнув волосами, словно опомнилась: – Ну, мне пора, простите. Идите домой, у вас всё будет хорошо.

– А с вами... всё будет в порядке? Может, вас проводить?

Мой вопрос упал нелепым комком. Она покачала головой, улыбнулась, а снежинки повисали на её ресницах.

Мои ботинки стояли, а её сапожки удалялись. Помедлив ещё несколько мгновений, ботинки заскрипели по снегу. Сапожки поскользнулись, моя рука подхватила её руку под локоть.

– Не надо, спасибо. Вон моя остановка.

– И моя тоже. – Чувствуя её напряжение, я убрала руку.

– Ну, раз так... А вам на каком ехать?

– А как повезёт. Пока не знаю.

Сапожки и ботинки заскрипели по снегу рядом. На остановке работал цветочный киоск, и я, окрылённая мыслью, схватилась за ручку двери.

– Погодите, не уезжайте, ладно? Я сейчас.

Банковскую карточку, как назло, я забыла дома. На одиннадцать алых, как её кровь, роз наличных денег едва хватало, но тогда мне не с чем будет зайти в супермаркет рядом с домом. А в холодильнике – последняя сосиска и пакет молока.

– Одиннадцать алых роз, пожалуйста.

Лопатки холодели от опасения, что она уехала, и я, как идиотка, останусь на остановке с никому не нужным букетом. Но моя незнакомка стояла, озарённая рыжеватым светом фонаря и окутанная белым роем снежинок.

– Это вам. – Я протянула ей розы, упаковка тихо зашуршала. – Только осторожно, они с шипами!

Её смех рассыпался новогодними блёстками. Почему-то захотелось мандаринов. Подошёл автобус, и зелень её глаз прощально замерцала.

– Не надо. Я знаю, это не ваш маршрут. – Её рука выскользнула из моей, и сапожки поднялись по ступенькам в тускло освещённый салон.

– А я просто так проедусь. – Мои ботинки вскочили следом, дверь закрылась, и автобус тронулся.

Она сидела у окна, держа розы на коленях, а я – напротив неё. Мимо плыли огни улиц, а её губы, на которых слабо мерцали блёстки почти стёршейся помады, шевельнулись:

– Зачем? Тебе ведь не туда. Нам не по пути с тобой.

От этого внезапного «ты» сердце трепыхнулось, споткнувшись. Больше ничто в него не вонзалось, только слегка саднило под рёбрами, но теперь там поселился тёплый комочек чего-то нового.

– Я не хочу тебя отпускать, – сказала я. – Будь что будет.

Держа её руку в своей, я дула на следы от игл – так дуют маленькому ребёнку на царапину, помазанную йодом. Ранки затягивались, а она улыбалась. Незнакомые улицы светились чужими окнами, но это не имело значения. Главное – она улыбалась.

2 ноября 2015 г.