Однажды в Зубарихе

Талька молча, исподлобья наблюдала, как соловеют мужики, как быстро снижается их и без того небольшой КПД. Прикончив вторую бутылку, Васька с Егором как прилегли на перекур, так уже и не встали. Как Талька ни упиралась, но темп погрузки совсем упал. Собралось уже несколько порожних телег, а возчики, среди которых находилась и одна возчица, посмеиваясь, обсуждали прикемаривших во хмелю Ваську и Егора, да подначивали с издёвкой упревшую Тальку.

Именно задержка возов с клевером, вновь привела Михаила на этот покос. Его мотоцикл, взвывавший от подачи газа на подъёмах и сыпуче-песчаных участках просёлочной дороги, возчики услышали издалека.

– Мишанька едет, бригадир!– многие из мужиков, конечно, не испытывали восторга от того, что над ними поставили бригадира, которого они, уже будучи взрослыми, помнили бегавшим по деревни босоногим пацаном.

– Да, чё он им сделат-то, поорёт да закроется… Эй Тальк, потолкай мужиков, а то он им того, по трудодню сымет!

Талька, что называется, и ухом не повела, продолжая вздымать клевер на очередной воз.

– Эй ты, ломовая, оглохла штоль?!– это уже кричала курносая Катерина Мельникова, сорокалетняя любительница попеть полупохабные частушки и имеющая очень доброе сердце касательно хмельных и пьяниц вообще (довольно распространённое на Руси явление пороком и чудачеством не считающееся). Однако и после её окрика ничего не изменилось, Талька продолжала невозмутимо махать вилами.

– Ах ты колода непутёвая!…– посылая скорострельную очередь ругательств и злобные взгляды в потную талькину спину, Катерина кинулась к похрапывающим в своё удовольствие Ваське и Егору.– Мужики, эй!… Вась, вставайте, бригадёр вона едет, слышь мотоцикл тарахтит… Ну, вставайте же, чай ругаться будет!

– За зря Катьк трясёшь… только грыжу наживёшь ха-ха… Их теперь и с артиллерии не разбудишь… Вот ежели ещё чекушку, а так всё, амбец, никто им не указ… ха-ха, ни царь, ни бог, и не герой…– весело реагировали возчики на бесплодные попытки Катерины растолкать пьяных.

Михаил сразу понял в чём дело. Отстранив Катерину, он заорал срывающимся голосом:

– А ну ссуки… вставайте!!

Опыт горлового воздействия Михаил имел. Его уже не впервые выдвигали на низшие командные должности: в армии он дослужился до старшего сержанта, заместителя командира взвода, и в Сибири тоже без малого два года пребывал в должности бригадира. Только вот, и в Армии, и на Строительстве командовать ему приходилось либо ровесниками, либо чуть более молодыми, здесь же в родной деревне, большинство членов бригады оказались старше его. Возчикам, кроме Катерины, искренне переживавшей за "поддатых" мужиков, было крайне любопытно, как поведёт себя молодой бригадир в пиковой ситуации. Михаил же и без того пребывал уже на порядочном взводе…

Всё началось с матери. Во время обеда она пристала к Михаилу со своим единственным в последнее время интересом: что он думает насчёт обзаведения семьёй. Уж очень ей не хотелось умирать, не увидев внуков. Но замотанный с утра делами сын, не пожелал прочувствовать тревогу матери и, психанув, ушёл прямо из-за стола. Потом уже свою лепту внёс и зам председателя Пылаев, курирующий как представитель правления свою родную деревню. Он сообщил Михаилу, что Правление и Председатель лично недовольны ходом полевых работ в бригаде и дал понять, что в этом году ни на какие скидки рассчитывать не следует. Потом совсем плохая новость подоспела – встал единственный в бригаде зерноуборочный комбайн, что-то там с движком приключилось. Одним словом, полный швах, а тут и ещё один "подарок"…

На грозную команду бригадира отреагировали одни возчики, они враз умолкли, и язвительные улыбки словно ветром сдуло с их лиц – уже по виду Михаила чувствовалось, что он не ради внешнего эффекта изображает служебное рвение. Блаженные лица мирно посапывающих с открытыми ртами пьяных окончательно взбесили Михаила. Он схватил легковесного Ваську под мышки и рывком поставил на ноги.

– Ты что же творишь мудель обоссаный… думаешь так и будешь всю жизнь дуриком… самогонку выжрал и в стогу спать, а другие вместо тебя горб наживать?!– Михаил вплотную приблизил к себе пышущую перегаром осоловелую физиономию, обвисшего на его руках Васьки.

Митин всё-таки не был до такой степени пьян, чтобы отключиться в усмерть. И, конечно, если бы не духота, да исходящий от клевера дурман, может и не свалились бы они от бутылки самогона на брата. В общем, Васька почти сразу очухался, как только оказался в "вертикальном" положение и почувствовал клещевую хватку Михаила. Но, видимо, тайные добавки, которыми бабка Устинья заправляла своё пойло, хоть и не прибавляли ему крепости, но оказывали самое неблагоприятное воздействие на мозги и тормозные центры потребителя…